О чем это шепчутся мертвые, взявшись за руки и вверх ногами влетая в объектив аппарата? О ком плачут ангелы, сестры солдата, утирая нарисованный жемчуг крестами на полотняных платках? По растоптанным в кровь галицийским полям марширует пехота. Эти - в ров, эти - в пух ковыля, головою к восходу. Мы чем больше деремся, тем больше награды! Но летят и шумят пули огненные, да и войска осталось немного, замириться бы надо... Ах, несчастная доля несчастных солдатиков! Уж он, Кайзер Вильгельм!
5.
В феврале, наконец, погасили окно на втором этаже. Мальчик, врач скорой помощи, вышел в подъезд покурить.Потянуло, вот странно, не дымом, а йодом, ребенок заплакал на третьем, за полупритворенной дверьюсоседка стоит над хозяйкой, а на кухне молчат половицы и смешан с портретами сына последний пасьянс на столе.
6.
Как скрипели телеги,как доспехи блестеливполовину нежаркого солнца,как теснились и пелина тоненькой ветке дрозды,как теснились и пелигорбатая чашка у локтя,чаинки в остывшей воде,карандаш под рукой -до шести, до рассвета,над долгой нерусской строкойтеснились и пели все громче.
7.
Я ложился в узловатые корни травы между Адамом и Евой, и они обнимались через меня, пока я летел сквозь полдень, в опрокинутое небо, чтобы проснуться обессиленнымих наготой.Мы были позвонкамипрошлогоднего августаи несли на себедолгие взгляды подростков,наученных целоватьсяи пьяных от запаха собственных подмышек.Мы - это Адам, Ева и я,целое лето влюбленные друг в друга.
8.
Рифмуй, сентябрь, полупустой перрон, пенсионера с термосом в руках, механику небесных сфер, со скрипом
