оберштурмбаннфюрер Курт Бехер. После передачи 318 евреев из Берген-Бельзена в Швейцарию он приезжает на встречу 31 августа с Сали Майер, уполномоченным еврейской организации помощи «Джойнт».

Через три дня Гиммлер запрещает депортацию будапештских евреев, уже подготовленную венгерским правительством. Бехер даёт обещание прекратить массовые убийства и приезжает в ноябре в Цюрих на переговоры с представителем WRB Розвеллом Макклелландом. Тот показывает ему документы, из которых следует, что на эту акцию были выделены деньги величиной в 20 миллионов швейцарских франков.

Гиммлер держит своё обещание и приостанавливает работу газовых камер в Освенциме. «Я немедленно запрещаю всякое уничтожение евреев и приказываю заботиться о больных и старых лицах». Вальтер Шелленберг, руководитель внешней разведки, берёт за спиной Гитлера дело в свои руки с целью создать возможность для переговоров Гиммлера и других представителей Третьего рейха с США. Так, к концу войны между Западом и Востоком развернулась борьба за установление связи с СС, причём обе стороны действовали через Валленберга.

На самом же деле Гиммлер зондировал почву в обоих направлениях. В августе он шлёт своё доверенное лицо Лангбена в Стокгольм, чтобы послать запрос в Москву о согласии Сталина заключить сепаратный мир с Германией.

Как показывают новые источники, Валленберг не боялся русских. Как докладывал политрук 151-й стрелковой дивизии Дмитренков, Валленберг сам перешёл к ним. Хотя это и противоречит мнению агента венгерской тайной полиции Кароли Ремения, расследовавшего впоследствии дело Валленберга и считавшего, что русские сами его разыскивали. Как рассказывал подчинённый Дмитренкова Яков Баллах, Валленберг сам пришёл к русским, два офицера обязали всех свидетелей к молчанию и увезли Валленберга со связанными ремнём руками. Заместитель министра обороны Булганин прислал телеграмму, что Валленберга хотят видеть в Москве.

Согласно регистрационной карте Валленберг считался арестованным с 19 января, а 6 февраля его доставили в московскую центральную тюрьму. Первые три недели в одной камере с ним находился немец Густав Рихтер, который вспоминал, что Валленберг был в хорошем настроении. Только гораздо позже Валленберг пишет письмо протеста Сталину, в котором, ссылаясь на свой дипломатический статус, требовал освобождения.

У Сталина была привычка размещать своих гостей в лубянской камере, чтобы проверить их благонадёжность и перепроверить их связи. В сорок пятом он подверг такой проверке многих своих зарубежных агентов, много сделавших для СССР. Поэтому надежда, что Валленберг оставался другом СССР, не исчезала.

Валленберга поместили в камеру номер 151 главной тюрьмы страны — на Лубянке. Яков Шевчук, сотрудник первого отдела четвёртого отделения третьего главного управления военной разведки НКВД СССР, подвергает в ночь с 7 на 8 февраля Валленберга первому допросу.

28 апреля его допрашивает начальник отделения майор Кузмишин, согласно тюремной книге далее следуют допросы 17 июля и 30 августа 1946 года в знаменитой московской тюрьме Лефортово, офицер Даниил Копелянский, который допрашивал Валленберга, ещё жив, но утверждает, что не помнит этого заключённого. Ремений придерживается мнения, что Валленберга мог допрашивать сам Берия.

Начиная с октября 1946 года дело ведётся лично министром госбезопасности Виктором Абакумовым, о ведении дела Абакумов докладывает непосредственно Сталину. Заместитель Абакумова Евгений Питовранов рассказывает, что Сталин говорил Абакумову: «Погодите немного, держите его в готовности. Может статься, что он нам ещё пригодится».

По свидетельству Питовранова, Сталин распорядился создать для гостя в Лубянке, куда его снова переводят, тепличные условия: высокие потолки, меблированные комнаты, еда из столовой для охранников, врачебный надзор, полный покой.

11 марта 1947 года Кузмишин в последний раз вызывает Валленберга на допрос. Лев Безыменский разыскал переводчика этого допроса, бывшего офицера КГБ. Нынешний пенсионер не хотел раскрывать своего имени. «Рауль Валленберг? Я видел его где-то за два месяца до его расстрела».

Подтверждение такому концу жизни Валленберга представил Владимир Крючков, бывший начальник КГБ, он заявил в узком кругу лиц, имена которых известны редакции: «Валленберг был двойным агентом. Он работал на нас, потом вышел на американцев. Когда мы узнали о его контактах, мы убрали его».

В московских архивах КГБ был найден доклад начальника медсанчасти Лубянки А. Л. Смальцова Абакумову от 17 июля 1947 года: «Этим я докладываю, что Вам известный заключённый Рауль Валленберг внезапно скончался сегодня ночью в своей камере, предположительно от сердечного инфаркта».

Янтарная комната — величайшее сокровище России, утраченное в годы Великой Отечественной войны. Ей посвящены десятки документальных и художественных произведений, тысячи очерков и телепередач. Её именем называются международные конференции, связанные с судьбами утраченных культурных ценностей, поисковые экспедиции и государственные выставки. Версии о её нынешнем местонахождении продолжают поступать во все инстанции — от отдела по поискам культурных ценностей до центральных государственных органов.

Вспомним её сложную историю. В 1701 году по заданию прусского короля Фридриха I янтарных дел мастер Готтфрид Вольфрам начинает работу над Янтарным кабинетом. В 1713 году новый король Фридрих Вильгельм I прекратил финансирование «ненужной затеи» и в 1716 году подарил его Петру I.

Новый период в истории Янтарного кабинета начался в 1740-х годах, когда при правлении императрицы Елизаветы Петровны строился новый Зимний дворец. Там же по её указанию должен был разместиться и Янтарный кабинет. В 1755 году в Царском Селе — летней резиденции российских самодержцев — производились большие работы по созданию роскошного дворцово-паркового ансамбля. Тогда же вспомнили и о Янтарном кабинете, панели которого решено было переместить в Царское Село и превратить в парадный Янтарный зал. К 1770 году работы по созданию теперь уже Янтарной комнаты были завершены. В последующие годы она претерпела несколько реставраций, в том числе и со снятием некоторых фрагментов убранства.

В ночь на 17 сентября 1941 года фашистские войска заняли город Пушкин (бывшее Царское Село). Часть экспонатов была вывезена. Янтарная же комната, большая часть музейных ценностей и библиотечных коллекций были оставлены на произвол судьбы.

Ранее закрытые немецкие архивы гласят: «Из-за плохих условий хранения и угрозы разрушения здания уполномоченный армии граф Сольмс отобрал и вывез самые ценные из оставшихся КХЦ (культурно-художественные ценности). Им демонтирована и перевезена в Кёнигсберг Янтарная комната». За плечами тех, кто отдавал приказ о демонтаже Янтарной комнаты, и непосредственных исполнителей этой акции стояли более влиятельные фигуры фашистского рейха — тогдашний гауляйтер и обер-президент Восточной Пруссии Эрих Кох. Пользуясь дружескими отношениями с командующим немецкими войсками, окружавшими тогда Ленинград, фельдмаршалом Георгом Кюхлером, Эрих Кох не упускал возможности заполучить культурные ценности пригородных дворцов и парков тогдашнего Ленинграда. Особую заботу он проявил о приобретении Янтарной комнаты, ценность которой ему была известна от директора художественных собраний Кёнигсберга доктора Альфреда Роде.

Янтарная комната оказалась в Кёнигсберге. Это документально подтверждено и сомнений не вызывает. Естественно, плафон (потолок) с живописным изображением под названием «Мудрость, охраняющая юность от соблазнов любви», выполненным неизвестным венецианским художником (некоторые источники называют Фантебакко), не подлежал перевозке и утрачен навсегда. Там же, в Екатерининском дворце, во время оккупации был уничтожен и фриз (верхняя часть стены под карнизом). Точно известно, что в Кёнигсберге основным составом Янтарной комнаты не прибыли двери. Их удалось воссоединить с янтарными панелями только после настойчивых запросов доктора А. Роде.