Иконоборческая ирония Жана Бодрийяра в его позднейших работах, таких как The Gulf War Did Not Take Place, trans. Paul Patton (Bloomingtone: Indiana University Press, 1995), обнаруживает, что французский постмодернизм в определенной своей части возвращается к собственно сюрреалистической традиции.

Имперские теории 'принуждения к миру' обнаруживают теснейшую преемственность с понятиями времен окончания холодной войны о 'принуждении к демократии' и 'переходе к демократии'. Мы уже отметили, что многие философы, занимающиеся теорией морали, поддержали войну в Персидском заливе как справедливую, тогда как теоретики права во главе с видным исследователем Ричардом Фоком были в целом против нее. См., например: Richard Falk, 'Twisting the U. N. Charter to U.S. Ends', in Hamid Mowlana, George Gerbnei and Herbert Schiller, eds., Triumph of the Image: The Media's War in the Persian Gulf (Boulder: Westview Press, 1992), pp. 175–190. Кроме того, см. дискуссию о войне в Персидском заливе в: Danilo Zolo, Cosmopolis: Prospects for World Government, trans. David McKie (Cambridge: Polity Press, 1997).

Весьма показательным примером служит: Richard Falk, Positive Prescriptions for the Future, World Order Studies Program occasional paper no. 20 (Princeton: Center of International Studies, 1991). Для того, чтобы проследить, как НПО вписываются в эти более или менее соответствующие представлениям продолжателей идей Локка рамки 'глобального конституционализма', стоит обратиться к публичным высказываниям Антонио Кассезе, председателя учрежденного ООН международного уголовного Суда (Амстердам), в дополнение к его книгам: International Law in a Divided World (Oxford: Clarendon Press, 1986); и Human Rights in a Changing World (Philadelphia: Temple University Press, 1990).

Даже предложения по реформированию ООН в той или иной мере лежат в русле этих идей. Хорошую библиографию по этой теме см.: Joseph Preston Barrata, Strengthening the United Nations: A Bibliography on U. N. Reform and World Federalism (New York: Greenwood, 1987).

Это направление развивается в ряде стратегических документов, опубликованных американскими военными ведомствами. Согласно нынешней доктрине Пентагона, проект распространения рыночной демократии должен быть подкреплен и соответствующими микростратегиями, применяемыми (прагматически и системно) к соответствующим зонам, а также постоянным выявлением тех ключевых точек и разломов внутри противостоящих США сильных культурных блоков, которые способны служить распаду этих блоков. Об этом см. работы Мориса Рунаи (Maurice Rounai) из Стратегического Института в Париже. Также см. работы об американском интервенционизме, приведенные в примечании 28 к разделу 1.1.

Тут следует вновь обратиться к работам Ричарда Фока и Антонио Кассезе. В особенности следует отметить то, как 'слабая' концепция осуществления правовых функций Международного суда ООН постепенно, нередко под воздействием левых политических сил, превращается в 'сильную' концепцию. То есть имеет место переход от требования того, чтобы Международный суд ООН был наделен правом применять судебные санкции, осуществляющиеся под юрисдикцией структур ООН, к требованию, чтобы суд играл непосредственную и активную роль в принятии решений ООН и ее органов, руководствуясь при этом нормами справедливости и равенства государств, вплоть до прямого вмешательства во имя прав человека.

См.: Max Weber, Economy and Society, trans. Guenther Roth and Claus Wittich (Berkley: University of California Press, 1968), vol. 1, chap. 3, sec. 2, 'Three Pure Types of Authority', pp. 215–216.

Под 'обращением к Гегелю' мы подразумеваем здесь то, что Маркс описал в своем знаменитом послесловии к первому тому Капитала от 24 января 1873 года. Как и Марксу, терминология Гегеля кажется нам вполне пригодной для создания концептуальных рамок нашей работы, но скоро мы столкнемся с пределами ее применимости.

Надо признать, что это упрощенное представление, во многих работах дается более сложная трактовка понятия локальности. Однако, как нам представляется, все эти политические штудии неизменно возвращаются к представлению о 'защите' или 'сохранении' выделенных определенными границами локальных идентичностей или территорий. Дорин Масси открыто защищает политику локальности, где локальность понимается не как замкнутое образование, но как пространство, открытое для потоков извне. См.: Doreen Massey, Space, Place and Gender (Minneapolis: University of Minnesota Press, 1994), в особенности р. 5. Мы же настаивает на том, что представление о локальности, не имеющей границ, совершенно лишает это понятие смысла. Превосходный обзор литературы и альтернативную концепцию локальности см. в: Arif Dirlik, 'Placebased Imagination: Globalism and Politics of Place', рукопись не опубликована.

Мы обратимся к понятию нации более детально в разделе 2.2.