Ibidem. S. 47.

Как это и было в истории немецкой литературы XIX века с ее бесконечными, тонущими в эпигонстве отголосками романтического.

Blume F. Romantik Н ln: Epochen der Musikgeschichte in Einzeldarstellungen. 3. Aufl. Kassel, 1977. S. 311.

Ibidem. S. 310–311.

Ruprecht E. Op. cit. S. 418.

В 20-е годы более тонкую, опосредующую крайности позицию занимал Г. Бёкинг.

Cf. Hegel, Jenaer Realphilosophie // Hrsg. von J. Hoffmeister. Berlin, 1969, S. 264f.: «[der] moderne Formalismus der Kunst — Poesie aller Dinge, [ein] Sehnen aller — nicht eine aussere Gewalt. Die Dinge sind so an sich, in der gottlichen Anschauung, aber dieses An sich ist das abstrakte, das ihrem Dasein ungleich ist. Diese rein intellektuelle Schonheit, diese Musik der Dinge hat das homerisch Plastische zu seinem Gegensatze…» («Таков современный формализм искусства — поэзия всех вещей, томление по ним — не внешняя сила. Вещи таковы в себе, в божественном созерцании, но это их бытие в себе есть нечто абстрактное, не соответствующее их наличному бытию. Эта чисто интеллектуальная красота, эта музыка вещей противоположна гомеровски-пластическому искусству…» Иенская реальная философия. Пер. П. П. Гайденко).

Stetiger E. Grundbegriffe der Poetik. Dtv-Ausgabe. 2. Aufl. Munchen, 1972. S. 44.

Как ни странно, именно Ф. Зенгле допускает в одной из своих работ некоторое неразличение понятий. «Риторический» поэт середины XIX века — «риторический» совсем в ином смысле, чем поэт эпохи Просвещения или барокко, — сколько бы черт традиционного понимания поэзии и роли поэта ни обнаруживать у него (см.: SengleF. Zum Problem der Heinewertung// Geist und Zeichen. Festschrift fur Arthur Henkel. Heidelberg, 1977. S. 376–391).

Kayser W. Die Klangmalerei bei Harsdorffer, 2, Aufl. Gottingen, 1962.

Langen A. Gesammelte Studien zur neueren deutschen Sprache und Literatur, Berlin, 1977 (Clemens Brentano: Nachklange Beethovenischer Musik 1—III, Schwanenlied. Interpretationen).

Немецкие композиторы-романтики, способные на удивление извлекать романтическую лирику из самых неподатливых поэтических созданий, очевидно останавливаются перед Тиком (до «Прекрасной Магелоны» Брамса). Они останавливаются и перед Брентано и предпочитают поэзию, не исчерпавшую до конца, не «выработавшую» в себе своей внутренней музыки. Несколько стихотворений Новалиса положил на музыку Шуберт; мелодии этих его песен, по ело-вам В. Феттера, «sind nicht eigentlich romantisch» — не однозначно романтичны {Vetter W, Der Klassiker Schubert. Bd. II. Leipzig, 1953. S. 176).