колодца. Она села, кругом были мелкие лужи воды. Над ней был клочок неба в круге.

Она вспомнила последние картины и вздрогнула, вспомнив, как тело Гая ударилось о скалу. Гай погиб. Виновата была она или странник теперь решить было невозможно. Ей было больно. Это был не сон. Эти неотвратимые по силе события, которые она пережила, объясняют те моменты в ее жизни, которые до сих пор оставались необъяснимыми. Отчаяние не вернуло в ее реальность, в контейнер, а пустило видение вспять. Обратно - в колодец. Наверху - тишина, ни сопения зверя, ни звука катеров. Если сюда падает свет, почему она не видела дна сверху? Уж если она очнулась в колодце, то он, вероятно, не тот, в какой Мартин спустил Монту. Эл поняла, что больше не ассоциирует себя со странником, и имя Монту вдруг стало далеким и чужим.

Она поднялась, с одежды текла вода, запустив пальцы в мокрые волосы, она еще стояла в раздумье, а потом начала оглядываться. Из этого положения ей придется выбираться. Из-за переживаний она не сразу сообразила, зачем здесь оказалась. Миф о силе, таинственном месте, назначении колодца казались нереально далекими и малозначительными. Серая скала ее снов оказалась тем местом, из которого сложно вернуться.

Эл подошла к стенке колодца и стала обшаривать скользкую, мокрую от влаги поверхность. Руки вспомнили теплые стены подземного хода. Может быть, зря она вернулась? Она же чувствовала, что интерес к парашюту, вспыхнувший в Гае, - опасен. Лучше бы она оставила его в своей спальне. Но ей и в голову тогда не пришло, что у Гая хватит дерзости утащить купол из архива. Лучше бы было сразу разрезать его на куски. Почему она, хорошо зная Димку, не предвидела такой исход? Потому что у прошлого свои сценарии. И не нужно забывать, что во всем, что происходит вокруг, в видении, есть незримая для нее канва уже сыгранных судьбой ролей и событий.

Нужно скорее выяснить, что стряслось со странником, почему произошло забвение, а потом… - выбираться отсюда.

Она нащупала щель. Эл ринулась в нее, ощущая среди запаха сырости и гнили слабый сквозняк. Она протиснулась в щель, потом лаз расширился и пошел вниз. Несколько раз по пути она стукалась макушкой о рваный каменный потолок, шаря в темноте, она поняла, что когда-то тут был коридор, но потом он обветшал и обрушился, в одном месте ей пришлось протиснуться в дыру, а потом начался подъем. От движения она согрелась, а отсутствие серьезных препятствий вселяло надежду, что она выберется где- нибудь на поверхность.

Вдруг она уперлась в стену. Только что тоннель расширился, вот поверхность под ногами не усыпанная мелким камнем и крупными обломками, и вдруг плоскость как стекло. Она чувствовала пространство по бокам, сзади, но совсем не почувствовала стены впереди, пока не уперлась в нее руками и лбом. Эл обреченно стукнулась лбом о стену. Лабиринта ей не хватало.

Во тьме ей стало мерещиться, что на нее кто-то смотрит, а впереди не стена, а провал. Для верности она тщательно ощупала то, на что натолкнулась. Здесь было по-прежнему сыро, под пальцами заскрипела полированная поверхность. Эл на сколько хватило рук ощупала то, что нашла. У него были рваные границы, она сделала полтора шага вправо и уперлась в стену тоннеля, три шага - влево, там - пространство. Тоннель поворачивал под углом. Эл тоже намеревалась повернуть, но когда нащупала пальцами край поверхности, почему-то не смогла оторвать руку. Сознание зацепилось за необычный кусок стены, а интуиция сказала, что это важно. Эл вернулась.

В абсолютной темноте она продолжала ощущать обман, будто впереди нет преграды. Тело ее отчетливо чувствовало. А в чем смысл? Зачем полировать часть стены? На ощупь совсем как зеркало.

Эл отошла назад. Закрывать глаза не было надобности, зрение в кромешной тьме - без нужды. Кто-то же задумал это? Эл опять подошла и стала более дотошно изучать поверхность. Плоскость была несколько шире ее разведенных в сторону рук, значительно выше ее роста и вытянутых вверх рук. У нее не было уклона, правильной формы тоже не было.

'Зеркало, зеркало. Зачем здесь зеркало?' - вертелось в голове. Потом родилось совершенно варварское желание. Эл отыскала небольшой камень, отошла на пару шагов и швырнула камень в предполагаемую плоскость. Затея дала странный результат, по звуку, камень пролетел плоскость, а не отскочил от нее, он упал где-то впереди, усилие достаточное, чтобы добросить. Эл вспомнила Лота, который не верил в чудеса, и она в них не верила. Явление и для этих мест необычное. Эл подняла еще один камень, потом для верности прихватила второй. Два следующих эксперимента повторили первый результат. И пара других с приложением больших усилий, настала очередь такой каменюки, какой она смогла замахнуться. Глухой звук известил, что булыжник просто упал. Следующим тараном стала она сама. С разбегу, врезавшись в плоскость, Эл к своему разочарованию отлетела от стены, заработав шишку на лбу. Из глаз посыпались искры, ей показалось, что плоскость зеркала все же колыхнулась под ее напором. Она расшибла губу и костяшку на мизинце. Что ей взбрело в голову в тот момент? Эл кровью на плоскости написала свое имя…

Пространство ожило…

Дверь!

Из мрака она шагнула в знакомый круглый зал, тот, среди красных скал.

Ей только еще одного закутка в видении не хватало! А вдруг остров? Она огляделась, ниши были похожи, но вместо проходов они были перекрыты черными, отполированными до зеркала, плоскостями. И на одном из них Эл увидела надпись. 'Бариэль'. Она была выполнена в тех знаках, какими Тиамит написал свои свитки, витиеватые, похожие на орнамент знаки складывались в слово, и Эл его поняла! А они так и не нашли ключа к тексту. Эл подошла к надписи коснулась рукой, и она смазала знак. Кровь! Эл посмотрела на пальцы. Чуть голубоватая жидкость, но не краска. Не знай, она цвет своей крови в мирах, сочла бы это искусственной жидкостью. Пока она изумлялась, пространство за зеркалом перестало быть черным. Мгновение и перед ней вместо одного круглого зала был другой, вход один, свет с потолка, колонны, ступени, орнамент на полу незнакомый и рядом, безумно дряхлый, страшный на вид старик.

Она в худшие времена не пугалась разнообразных космических обитателей. У нее страхов не было. Лишь мгновение длилось изумление, а потом она произнесла в слух фразу, которую слышала от наставника Гая.

- Я больше не странник, - сказала она. - Я здесь случайно.

- Не случайно, - словно вздох прозвучал старческий рокоток со знакомыми интонациями.

- Владыка, - Эл поняла, что не владеет собой, она ничего говорить не собиралась. - Как мне поступить?

На сей раз как не назови, того, кем она была, оно ей совершенно не подчинялось. Она хотела осмотреть себя, но не смогла. Вместо движения она продолжала смотреть на старика

- Видишь ли, мой друг, я изначально тебя предупреждал, что этот случай не из тех, что ты сможешь быстро понять. Твоего времени существования не хватит, чтобы оглядеть историю этих мест и причины по каким я тебя позвал.

- Я давно служу вам, владыка. Кое-что я постиг.

- Я слишком уже ослаб, чтобы соперничать с моим преемником. Его влечет алчное желание раньше срока занять мое место.

- Не беспокойтесь об этом. Чтобы убить вас, ему придется убить меня.

- И я считаю, что таков его замысел, - сказал старик соглашаясь. - Он все же мой преемник, будущий владыка, я вынужден буду просить тебя сдаться. Я звал тебя помочь преодолеть это роковое проклятье, а не усугублять его. Мой внук родился, что ему достанется? Слабое сияние былой славы, малость силы, и дурное наследство. Слишком мало, чтобы быть владыкой. Я был последним, кто нес на себе бремя мудрого правления, в согласии с мирозданием, с другими мирами. Представь себе судьбу этого мира, Бариэль, если я погибну так же как мой предшественник? Пора положить этому конец.

Странник промолчал.

- Что же. Мои труды и долгий период службы у вас - это только отсрочка? Чего вы ждали от меня, если не посильной помощи? - спрашивал странник.

- Я? Я ждал, когда родиться мой внук. Мартин, так, кажется, его нарекла мать. Бедный мальчик.

- Вам, вместо меня, нужно было звать владычицу. И не позволять своему сыну брать в жены пусть и жрицу, но порождение этого мира. Пусть она почти великая, но она не дала того наследника, какой должен был придти. Ваш внук, не более чем великий, владыкой ему не стать. Почему вы не позвали такое существо,