его она, но нет, он выдавил слабое.

- Зверь. Я видел.

Она едва не извинилась, за злую выходку, слова чуть не сорвались с языка, но она успела пресечь привычку Монту говорить, что он думает и немедленно сообщать о намерениях и действиях. Она сидела рядом, пока он приходил в себя. Охотник ничего не говорил. Лишь потом с беспокойством спросил:

- Где твое оружие?

- Спрятано.

- Достань. Он здесь.

За этим их и застал один из горцев-арбитров.

- А ну вставайте оба, - грозно сказал он.

У охотника был обреченный вид, он итак был не в себе от встречи, поэтому беспомощно, уцепился за колено встающей девушки, стараясь остановить ее.

- Что это с ним? Что он вцепился в тебя? - спросил горец.

- Утверждает, что видел зверя.

- Что-то и верно твориться, но рев был в другой стороне. Так это он так орал? Я на вопль примчался, - согласился горец.

Он жестко и бесцеремонно хлопнул ее по плечу.

- А ты как, зверя видел? - И он захохотал.

- Нет, - ответила она.

Она увидела на серой куртке знаки отличия, вспомнила уже освоенный трюк с ботинками, а после преображения в зверя, внушить что-то такое и труда не составит. В ответ она с таким же нахальством стукнула в горца ответ, заметив на своем рукаве такую же эмблему и цепочку знаков, как у него.

- Топай в лагерь. Брось его. Сегодня, хвала владыке, уже поставили все зеркала, - сказал солдат.

Он не стал ждать, пошел. Обернувшись к охотнику, она встретила отрицательный взгляд, он давал понять, что помогать ему означало выдать себя. Она пошла за горцем, прислушиваясь к шагам ковылявшего за ними на расстоянии охотника.

В лагере к ее появлению отнеслись спокойно. Их стало больше. Из разговоров понятно, что они ставили устройства, которые были искусственными дверями. А 'зеркалами' называли то, что искажало и меняло направления проходов. Теперь ясно, почему с утра с ее перемещениями творилась неразбериха. Эта новость взбудоражила ее на столько, что она вызвалась бы охранять то самое место, где была дверь или зеркало. Однако, никаких караулов не предусматривалось, в ночи они заговорили о разных бытовых делах, о том, о чем болтают солдаты всех времен и народов. Они составляли маленькие компании по три-четыре. Она осталась на ночь одна, решила удалиться от лагеря, ей без надзора удалось уйти подальше и поспать. По утру ее никто не искал и не звал, по причине, что имени никто не спрашивал.

До полудня она слонялась по лагерю, на нее реагировали, как на свою. Она видела двух пилотов, которые терпели издевательства за свой полет к горе. Наибольшие насмешки вызывало состояние их побитого катера с дырой в борту. Ее они не помнили.

Охотник сидел под деревом один, пресекал попытки подойти к нему. На охоту он не ушел. К нему относились, как к пустому месту. О звере никто его не спрашивал.

Ближе к вечеру ее в числе четверых горцев отправили к горе. Этот поход был проверкой окрестностей. Они проверяли, нет ли где-нибудь несанкционированных проходов. Она поняла, что ждут основные силы, что проблем с перемещениями у них нет, даже у простого солдата, а пространство вокруг горы не охраняли, это горцев охраняли от пространства. Они верили, что если оказаться, в так называемой, опасной близости от горы, то можно погибнуть. Ей не следовало спрашивать, чем занимаются арбитры, но узнать бы не мешало. Пока их манипуляции Эл были не понятны. Единственная аналогия, какую она подметила - это знакомый ей ритуал хождения, который в будущем превратился в ничего не означающую церемонию, традицию. Называлось это 'тропа воина' и использовалась при посвящении в солдаты новичков. Их маршрут вокруг горы был точной копией того ритуала. Видно отголоски этой войны остались в традициях этих разумных дикарей спустя века.

Этот обход открыл ей тайну, которая навеяла грустные мысли. Эл догадалась, что когда-то это место станет частью столицы четвертого мира, где жила самая развитая часть цивилизации, предшественниками которой были эти разумные с виду, но в повадках и жестокости отношений дикие существа. Она поняла, почему охотник питал к ним неприязнь, а зверь считал опасными. Худшим из открытий она сочла то, что это место в итоге достанется им и будет превращено в средоточие силы и императорской власти. Значит, присутствие тут силы, которой она не ощущала, имело место быть.

Спустя некоторое время у нее появились знакомые. Она теперь знала многих по именам. Ее короткое имя было тут не к месту и пришлось именовать себя Монтуэл, на мужской манер. Оно не вызвало недоумения. С каждым днем невесть откуда появлялись новые люди, их становилось больше и стан арбитров увеличился в четверо с того момента, как ее приняли за свою. Как они приходили, она не могла выяснить.

Среди них не было так называемых офицеров или командования, но были вожаки. Эл это поняла, когда у нее стали узнавать, когда прибудет ее отряд. Так она догадалась, что скопировала себе знак вождя, то есть у нее был свой клан, который должен был появиться, но еще не прошел двери.

По сути, она не была арбитром. Они были одеты по-другому в особые куртки, имели иные знаки и вели себя обособлено. Они на вид не были воинственными, скорее гражданскими. Она стала по вечерам тесниться к ним, чтобы познакомиться.

Ею заинтересовался один из них.

- Послушай. Это ты нашел того охотника? Старичка, что якобы видел зверя? - спросил он весьма дружелюбно.

- Да.

- У тебя не появился отряд? Пилоты вроде бы болтали, что ты смыслишь в разведке. Что был в двадцать втором. - Так она поняла, что пилоты забыли не все.

- А это важно?

- Ты его нашел, кто бы еще смог. Сходи с ним. Старик боится опять встретить зверя. Хочется чего-то вкусного из местной фауны. Поохоться с ним. Расспроси. Он же видел его. Точно видел, если так напуган. Надо бы поймать эту тварь.

- Я не верю, что он что-то видел, - возразила она. - Показалось.

- Не тебе такое говорить. Уж тебя разными проделками владыки не удивишь. Так, двадцать второй? - он в шутку назвал ее номером.

- Он просто ненормальный.

- Я этого стрика видел прежде. Он был одержим желанием повстречать местную легенду, но он не сумасшедший. Если принять во внимание, что тут происходит, что произошло прошлой осенью, что сила в этом году поднялась в уровне, словно откликается на кого-то или что-то, то можно предположить, что мы еще и зверя увидим, и гора откроется.

Сходи, чем тебе заниматься без своих бойцов? Неужели разведчика потянуло на покой? Неужели уважение к моему сану тебя не заставит послушаться?

- Научишь пользоваться зеркалом, схожу, - ответила она.

Она не раз слышала, как солдаты мечтали посмотреть, как арбитр работает с зеркалом. Вожаки посмеивались над ними за это.

- Ну, ты проходимец, - рассмеялся на ее предложение собеседник, но не был при этом сердит. - Что тебе это даст, если у тебя нет способности. Пустое любопытство. Хорошо, я покажу. Но после охоты.

- Я пойду, - согласилась она.

- Будь осторожнее. Старик хорошая приманка, если этот призрак прошлого выйдет на него снова - это будет хорошим знаком. Не вмешивайся. Я потом сам объясню жрецам, как его поймать и убить. Если он тут появился, он отсюда не уйдет.

- Так мы не охотимся на простую живность?

- Стал бы я просить разведчика о такой глупости. Старик станет приманкой. Я слышал вой не хуже других. Он тут.

На следующий день, она увела охотника из лагеря. Он упирался. Не стал уходить далеко. Она видела