- А зачем мне быть серьезным. Мне не известны причины вашей тревоги, я, как у нас принято говорить, не владею информацией, нет повода мне печалиться. Я еще успею подставить себя под удар предназначенный ей.

- Ты знаешь свою судьбу? - спросил Тиамит.

- Я сам себе судьба. Куда Эл, туда и я.

- Тебя устроит роль слуги?

- Я не слуга, я - друг, - с достоинством заявил Дмитрий. - Придется изображать слугу, значит, буду изображать. Меня этот театр не напрягает.

- Но на каком же поприще вы будете демонстрировать свои способности, если вас занимают мысли о спокойной жизни, о мирном существовании, о личных отношениях.

Дмитрий опять улыбнулся.

- Не люблю намеков, - вздохнул он. - Я бы предпочел прямоту.

- Я спрошу прямо. Ты удивился своему проигрышу в схватке с ней?

- Нет. Я хотел проиграть. Год я хотел проиграть. Ей нужна защита, я могу ее защитить, но я и Алик не всегда можем быть рядом, Эл должна уметь все сама.

- Ольга очень лестно отзывалась о талантах Эл. Мне не совсем понятно ее определение 'хороший разведчик'. Что она хотела выразить?

- Вы беседуете с каждым?

- У меня появилась возможность узнать вас, дружеская беседа - лучший способ, - сказал Тиамит, впервые не задав встречного вопроса.

- Утреннюю беседу, которую я подслушал, дружеской не назовешь.

- Эл - исключение. У нее есть основания к недоверию. Она хотела оставить все свое прошлое позади, я же являюсь напоминанием о нем. Мы обязаны друг другу, обстоятельства наложили грубый отпечаток на наши отношения. Я обязан ей жизнью, а она мне свободой. Мы еще не определились, кто кому больше обязан. Эл очень желает измерить эту величину, потому и сопротивляется.

- Она всегда вас высоко ценила, она цитировала вас всегда. Если Эл кого-то ценит, то не изменяет этому.

- Есть еще примеры, кроме меня?

- Да, есть. Ее родители. Земные родители. Они всего лишь ее вырастили, они дали ей возможность развиваться, но большую часть пути она прошла без их помощи. Не смотря на это, Эл их любит и ценит их любовь, оберегает их чувства. Ни я, ни Алик такими связями похвастаться не можем.

- Алик тоже приемный сын? - спросил Тиамит.

- Нет. А впрочем, никто не старался выяснить.

- Откуда же он все-таки взялся?

Дмитрию показалось, что вопрос Тиамит задал сам себе, словно советовался со своей бородой.

- Жил себе спокойно, пока нас не встретил. С тех пор мы и дружим, - ответил Дмитрий.

Ему вовсе не хотелось выяснят, кто и откуда взялся. Существовало сегодня, неумолимое и ясное. В этом сегодня была подавленная Эл, встревоженный Алик, пропавшие мечи и он, Дмитрий, который был участником непонятных пока процессов.

- В молодости многие вещи кажутся просто разрешимыми. Но не мне старику, - посетовал Тиамит.

- Почему вы против их свадьбы?

- Я? Я не говорил, что против.

- Вы сказали: 'невозможно'. Это круче, чем против.

- Что означает 'круче'?

- Значительно сильнее.

- Я не могу объяснить, сама Эл должна осознать смысл моих слов.

- А пока она осознает, можно им пожениться?

- Ты забавно размышляешь. Ты хочешь видеть ее счастливой и одновременно желаешь ей боли.

- Боль неизбежное в нашей обычной жизни, что бы мы вообще понимали без нее.

- Ты много знаешь о боли?

- Достаточно. В меня столько раз стреляли, я разбивался и горел заживо, я валялся в коме и пережил три клинических смерти. Мое полетное время приблизительно равно времени проведенному в руках врачей, так что о боли и смерти из нас всех больше знает только Эл. Еще Оля, может быть, повидала страданий, только чужих. О боли душевной даже распространяться не стану. Она у каждого своя. Вернемся к разведке. Это одна из специализаций Эл - контакт с другими культурами, он раньше умела вживаться в другую традицию, она была спецом по катастрофам. У нее способность такая.

И тут Дмитрий понял, что говорит о прошлом. Слово 'была' - тут ключевое. А что теперь и в будущем может Эл?

- Вот и мне интересно, - вздохнул Тиамит. - Кроме умения держать в руках меч и упрямиться, я особенных талантов не заметил.

Дмитрий утратил свое равновесие, он выглядел озадаченным. Тиамит понял, что первым его порывом было помчаться и выяснить, что Эл в действительности теперь может. Он вспомнил схватку и успокоился. Она может кое-что, а остальное всплывет потом, когда будет время проявиться силе. Но тут он решил, что 'не всплывет' само собой.

- Вы правы. Нам нужно путешествовать. - Дмитрий щелкнул пальцами. - Двери! Двери-то она может найти.

- Не может, - ответил Тиамит. - Она пользуется теми, о которых знала прежде.

- Тогда нас бы тут не было.

- Ты помнишь, в каком месте вы появились?

- Я? Нет. Не помню. Тут дверей…

- Идем, я тебе покажу.

Тиамит повел Дмитрия за собой. Где-то недалеко от лестницы Тиамит остановился.

- Открывай, - он указал на дверь.

Дмитрий подошел, неуверенно потянул ручку на себя, она подалась. Он стоял на пороге между коридором и большой комнатой его квартиры, откуда Эл перетащила их на остров. Прикосновение заставило его шагнуть назад. Снова была галерея и Тиамит рядом, с хитрым прищуром глаз и улыбкой.

- Вот видишь. Она существует не зависимо от Эл.

На всякий случай, он плотно прикрыл дверь.

- Убедили, - кивнул Дмитрий.

Димка чувствовал, как уходит основательность из его мыслей, как он теряет собственную точку зрения, что он не понимает ровным счетом ничего, и объяснений у него не найдется, поскольку ситуация ему совсем незнакома. Должен же быть какой-то высший смысл во всем, что твориться с ним и его друзьями.

- Я предоставляю тебе право самому отыскать ответы. Занятие очень увлекательное, - с иронией сказал Тиамит. - Посоветуйся с друзьями, вместе вы непременно придумаете очередную версию.

Он двинулся назад, а Дмитрий отошел к перилам, примостился на них в точности, как недавно сидел Игорь и замер.

В таком состоянии его застала Ольга. Накануне они договорились с Тиамитом встречаться и беседовать. Ольга была очарована этим стариком, готова была часы с ним проводить, слушать его, а если придется трудиться до упаду. Она теперь хорошо понимала детские чувства Эл, потому что сама была покорена мудростью и глубиной таинственного нового друга. Вид сидевшего в задумчивости Дмитрия ее разжалобил. Ольга решила, что он переживает стычку с Эл, которую признал ошибочной. Он мог расстроиться не из-за проигрыша, а из-за того, что его порыв не оценили.

Ольга приблизилась к нему.

- Не переживай, никто на тебя уже не сердиться, - сказала она.

- А? - очнулся Дмитрий от своих раздумий.

Ольга увидела вопрос в его глазах.

- Что с тобой? - спросила Ольга.

- Со мной? - переспросил он, стараясь собраться с мыслями. - Я вот думаю, что с нами происходит. Что