явно чувствовали себя не в своей тарелке. На таких кораблях им бывать еще не приходилось. Давая объяснения, Михаил подумал, что после этой «экскурсии» желающих служить на лодках заметно поубавится. Но может, оно и к лучшему. Случайные люди в экипаже подлодки все равно не приживаются…

— Так, так… Значит, говорите, отсюда можно дать залп четырьмя минами?

— Да, господа. В носовом отсеке установлены четыре минных аппарата, способные выпустить четыре мины залпом с небольшим интервалом во времени. Выталкивание мин из труб аппаратов происходит сжатым воздухом высокого давления. Правда, четыре мины залпом мы ни разу не выпускали. Максимум — две.

— А что так?

— Просто, нужды в этом не было. Стрельба велась с малых дистанций, а для уничтожения японского броненосца, или броненосного крейсера, достаточно двух мин. Практика это подтвердила…

Вопросы сыпались один за другим. Михаил понимал, что люди видят перед собой почти что оживший «Наутилус», сошедший со страниц книги. До уровня комфорта книжного «Наутилуса» было, конечно, очень далеко, но боевые успехи «Косатки» впечатляли. И вот теперь они воочию видели это чудо, за ничтожно малый промежуток времени — чуть более месяца, всколыхнувшее весь мир. И по задаваемым вопросам Михаил понял — эти люди поверили в подводные лодки. Может быть, даже излишне идеализировали их, но поверили. И более не считают Англию «владычицей морей».

Далее осмотрели другие отсеки. Несмотря на проводившиеся работы и тесноту в лодке, Макаров прошел до самой кормы. Особо задержался в машинном отсеке, выясняя у старшего механика Нестерова во всех подробностях работу дизельной силовой установки в различных условиях, а также работу гребных электродвигателей под водой. И только после этого все поднялись в рубку, где Михаил продемонстрировал оба перископа в действии, а также прочитал лекцию об особенностях стрельбы торпедами из-под воды по быстроходным целям. Механический вычислитель, скопированный с тех, что устанавливались на немецких лодках в период первой мировой войны, поразил всех. Макаров хоть и знал о «Косатке» гораздо больше, чем все его офицеры, вместе взятые, но восхищался вместе с остальными. Не надо посторонним знать лишнее.

Когда осмотр закончился, и все выбрались на палубу, Макаров выразил свое удовольствие хорошим состоянием корабля и команды после такого длительного перехода и предупредил, что завтра прибудет снова, чтобы лично вручить награды героям-подводникам. А сейчас надо переговорить с глазу на глаз. Михаил предложил снова спуститься вниз и переговорить в его каюте — хранилище многих секретов. Ее переборки слышали и сохранили уже многие тайны…

— Михаил Рудольфович, Вы были абсолютно правы. Не стал говорить этого при всех. Перед тем, как прибыть сюда, я получил информацию о необычайном всплеске активности японской агентуры в Артуре. Нет никаких сомнений, что это связано с прибытием «Косатки». Поэтому, охрана будет усилена. Скоро сюда подойдет и станет рядом «Енисей». Обговорите с его командиром все вопросы. Он уже получил приказ, что будет выполнять функции судна обеспечения для лодки. Толкового жандарма вам тоже нашел. Крепостное начальство рекомендовало штабс-ротмистра Черемисова, скоро он должен быть здесь. По крайней мере, мне его очень хвалили. У Вас есть какие — нибудь срочные просьбы?

— Да. Надо как можно быстрее подготовить для нас запас мин Уайтхеда. Как минимум — двадцать четыре штуки. Тщательно проверить каждую. Если не хватит того, что есть на берегу, снять мины с броненосцев и крейсеров. Помните, я говорил, что в прошлую войну они оказались бесполезны для крупных кораблей в бою? И только увеличивали опасность взрыва?

— Помню. Но зачем вам мины Уайтхеда? Ведь для вас заказаны мины Шварцкопфа. Да и калибр у них отличается.

— В свете последней информации у меня есть серьезные опасения, что торпеды Шварцкопфа до нас просто не дойдут. Японская разведка прекрасно знает, что «Косатка» имеет торпедные аппараты другого калибра. Не соответствующего тому, что принят в русском флоте. И ее очень простым способом можно вывести из игры. А именно — перехватить эти торпеды по дороге. От Петербурга до Порт-Артура путь неблизкий. И на всем его протяжении может случиться все, что угодно. А доставлять торпеды морем, это очень долго и небезопасно. И если «Косатка» останется в Порт-Артуре без торпед, то взять их нигде поблизости не сможет, и никакого влияния на дальнейший ход войны оказать не сумеет. И они просто обязаны ухватиться за такую возможность нейтрализации лодки. Не считаясь ни с какими затратами. Есть, правда, теоретическая возможность найти торпеды Шварцкопфа в Циндао. Но я не знаю, будет ли там достаточный запас. Да и в каком они состоянии, тоже не известно.

— Ох, Михаил Рудольфович!!! Как бы я хотел Вам возразить… Но Вы опять убийственно правы. Но чем вам помогут мины Уайтхеда? Не сможете же вы стрелять этими минами через аппараты большего калибра?

— Сможем. Инженеру Кутейникову уже заказаны специальные вставки в аппараты, как раз под калибр мин Уайтхеда. Никто не будет знать об этом до самого последнего момента. А может, вообще удастся сохранить это в тайне от японцев. И если торпеды Шварцкопфа до нас по каким-то причинам не дойдут, японцы будут считать, что «Косатка» выведена из игры. Для поддержания этой легенды мы сможем даже выйти в море под охраной крейсеров. Сам выход и то, что на лодку не грузили боезапас, не останется незамеченным. Пусть японцы считают, что мы блефуем. Послали «Косатку» в море без торпед, чтобы создать хотя бы видимость угрозы.

— А дальше?

— А дальше отойдем от берега за пределы видимости и погрузим мины Уайтхеда с крейсеров. Весь запас на один крейсер грузить не надо, а то это будет очень подозрительно. А так, по шесть-восемь мин на крейсер. Как говорится, с миру по нитке — «Косатке» полный боекомплект. Точно также мы сможем пополнять боезапас с крейсеров в море, назначив точки рандеву. Разумеется, если погода позволит.

— Ну, Михаил Рудольфович!!! Что еще такого Вы знаете, чего я не знаю?! Ведь действительно, этот план должен сработать! И последующая атака «Косатки» будет для японцев полной неожиданностью!

— Это тактика действий подводных лодок, Степан Осипович. В мое время она была уже хорошо отработана. А теперь нам приходится выступать в роли первопроходцев. Но нам, все же, проще. Я знаю, как оно уже было. Кстати, Степан Осипович… Извиняюсь, что лезу не в свое дело, но как сейчас Вы оцениваете подготовку эскадры?

— Ужасно, Михаил Рудольфович. Просто ужасно. Сейчас уже заменил кое-кого, что вызвало настоящую бурю протеста у наместника. Хорошо, что государь меня поддерживает. А то, пришлось бы не только с японцами, но и со своими воевать.

— Все, как и было… В прошлый раз с Вашими предложениями согласились только потому, что в противном случае Вы пригрозили отставкой. Будем надеяться, что сейчас все пойдет лучше. А Налетова уже нашли?

— Доклада пока не было, но найдут. Куда он денется.

— Вот и отлично. Сейчас они со Степановым уже не успеют, а к нашему следующему выходу, может быть, что-то и придумают. Чтобы японцам возле своих портов веселее ходить было. Заодно и нейтралов отпугнуть сможем. Мина, она не разбирает, кто на нее наскочит. Ей что японец, что нейтрал — все едино. И «Косатку» в уничтожении нейтралов обвинить не удастся!

Уточнив еще ряд деталей очень важной «торпедной» темы, Михаил проводил Макарова до трапа с соблюдением всех почестей, положенных командующему. Все офицеры штаба уже давно ждали на причале и недоумевали, о чем это заслуженный адмирал так долго может беседовать с новоиспеченным мичманом. Хотя все, что относилось к «Косатке», было необычным и непонятным. Тем более, уже озвучен приказ адмирала — «Косатка» подчиняется только командующему флотом. И больше никому. Случай беспрецедентный. Но и то, что она натворила всего за месяц, тоже не укладывается ни в какие рамки. Ох, непрост господин Корф…

Когда Макаров со всем штабом погрузился на катер и убыл на «Петропавловск», Михаил призадумался. Что бы он предпринял на месте японцев, чтобы вывести «Косатку» из строя?

Во-первых, попытаться выйти на людей, непосредственно связанных с ремонтными работами на лодке. Они имеют ежедневный доступ на борт и вполне могут пронести небольшую мину, замаскированную под какой-нибудь посторонний предмет. Хотя бы даже в краюхе хлеба. А от небольшой мины запросто