— Вот, полюбуйтесь, господа. Оцените ситуацию, а потом выскажите свои планы о наших дальнейших действиях. Обстановка пока спокойная и как нельзя лучше подходит для тренировки.
Старший офицер, а за ним и все 'пассажиры' по очереди осмотрели поверхность моря в перископ и сразу же высыпали на Михаила ворох планов, начиная, как принято на флоте, с младшего в чине. Поскольку 'Сикисима' к этому времени уже затонул, и на месте его гибели остались только миноносцы, подбирающие экипаж из воды, то все сводилось к одному — подкрасться на перископной глубине и добить крейсер 'Адзума'. А то, что-то он самостоятельно тонуть не хочет. На этой мысли предложение дальнейших действий закончилось и все с интересом уставились на командира, ожидая его решение.
— Все верно, господа. 'Адзума', почему-то, тонуть не собирается. Во всяком случае, в ближайшем будущем. Но и ход он тоже дать не может. Иначе, не остался бы на месте после подрыва 'Сикисимы', а предпринял все возможное и невозможное, только бы уйти из опасного района. Но он этого не сделал. Из этого можно сделать вывод — крейсер гарантированно лишился хода. Во всяком случае, на ближайшее время. И бросать его японцы не хотят, иначе не устраивали бы вокруг него этот хоровод. Но здесь крутятся три бронепалубника во главе с 'Читозе'. Чтобы создать нам неудобства и сорвать атаку угрозой тарана, хватило бы одних миноносцев. Которые мы до сегодняшнего дня игнорировали и поэтому они нас совершенно не боятся. Думайте, господа. Для чего здесь остались крейсера адмирала Дева?
— Возможно, чтобы прикрыть 'Адзуму' при появлении наших крейсеров?
— А может, просто помочь миноносцам? Все же, когда рядом топчутся три таких 'слона', это создает 'Косатке' большие неудобства. Есть вероятность случайного столкновения. А масса крейсера намного превышает массу миноносца.
— А может…
Предположения сыпались одно за другим, и Михаил внимательно слушал, иногда давая комментарии. Он сам уже предположил одну вещь, и ждал, не додумается ли до этого кто-нибудь еще. Но вот, все предположения иссякли. Оглядев офицеров, Михаил подвел итог.
— Все это, в принципе, возможно. Но, господа, есть еще одна вещь, которую никто не упомянул. И если это так, то у нас будет возможность поймать еще один бронепалубный крейсер. Точно так же, как и в случае с 'Токивой'. А потом спокойно добить 'Адзуму'.
— Но как, Михаил Рудольфович?! Ведь они крутятся, как уж на сковороде! А сейчас день и тихая погода. Они сразу же заметят след мины на поверхности и вполне смогут увернуться!
— Сейчас, когда крутятся, как уж на сковороде, смогут. А вот когда остановятся, то не смогут.
— Но зачем им останавливаться?! Ведь японцы прекрасно понимают, что станут в этом случае неподвижной удобной мишенью! Вряд ли они забыли 'Иосино'!
— Не забыли. И именно поэтому будут водить этот хоровод до тех пор, пока не убедятся — 'Косатка' ушла. Иначе, она бы не устояла перед искушением и добила неподвижного 'Адзуму'.
— А потом?
— А потом могут попытаться взять 'Адзуму' на буксир. Миноносец для этой цели мало пригоден. Он не создаст нормальное тяговое усилие своими небольшими быстроходными винтами, достаточное для буксировки полузатопленного броненосного крейсера. Здесь нужен буксировщик покрупнее. С машинами и винтами, способными развить большую мощность и дать приемлемое тяговое усилие даже при небольших оборотах. И бронепалубные крейсера подходят для этой цели гораздо лучше, чем миноносцы.
— Ну, Михаил Рудольфович!!! А ведь могут попробовать! И что тогда?
— А тогда одному из крейсеров надо будет подойти к 'Адзуме' и завести на него буксирный трос. И при этом он неизбежно ляжет в дрейф поблизости. Заводка буксира — это дело не пяти минут. С учетом маневров возле неподвижного 'Адзумы', заводкой и креплением буксирного троса и непосредственным выходом на буксир ему потребуется не менее получаса, а скорее всего, гораздо больше. И все это время он будет неподвижной мишенью. А даже если и начнет буксировку, то вряд ли его ход будет больше четырех — пяти узлов. И мы имеем все шансы его поймать. Даже если крейсер заметит след от мины на воде и даст полный ход, оборвав буксирный трос, то за такое короткое время значительно изменить свою позицию все равно не успеет. А когда стрельба японцев утихнет, мы сможем спокойно заняться 'Адзумой'. Если он к тому времени сам не утонет. Оставшиеся две 'собачки' сбегут, оставив миноносцы подбирать из воды спасшихся, но и черт с ними. Нельзя объять необъятное.
— Михаил Рудольфович… Вы, случайно, с Мефистофелем сделку не заключили? А может, в Вас дух великого флотоводца вселился? Ушакова, Сенявина, или Нахимова?
— С чего это вы так решили, Николай Александрович?
— Да потому, что это гениально!!! Просто гениально!!! Ведь действительно, может получиться! Снова, вместо одного 'подранка', отправить на дно сразу двоих!
— Николай Александрович, я бы не был так категоричен по поводу гениальности. Просто, у меня есть 'купеческий' опыт, которого нет у Вас. И я имел дело с заводкой буксирного троса на аварийные суда и знаю, что дело это хлопотное, трудоемкое и не быстрое. Поэтому, Мефистофель и великие флотоводцы прошлого здесь не причем. Тем более, это всего лишь предположение, что японцы решили взять 'Адзуму' на буксир. Возможно, его состояние не такое уж и плачевное и через несколько часов он сможет дать ход. А 'собачки' его просто прикрывают на время ремонта и будут прикрывать на переходе. Поэтому, будем ждать. Едва только наметится какое-то движение 'Адзумы', отправим его на дно. В общем, поживем — увидим…
В течение последующих трех часов ничто существенно не изменилось. 'Идзумо' и 'Ивате' уже скрылись, 'Адзума' по-прежнему лежал в дрейфе, только еще глубже осел в воду. Один из японских миноносцев попытался взять его на буксир, но из этой затеи ничего не получилось. Со стороны берега подул ветер, и маленький быстроходный кораблик, никоим образом не предназначенный для подобных операций, не мог справиться с буксировкой полузатопленного броненосного крейсера. Ветер относил их обоих в море. Другие миноносцы кружили поблизости, а три бронепалубных крейсера 'водили хоровод' в отдалении. Михаил наблюдал за всем этим в перископ и посмеивался. Все идет так, как он и предполагал. 'Адзума' потерял ход и самостоятельно двигаться не может. С буксировкой миноносцем ничего не получается, поэтому рано, или поздно, японцам придется задействовать для этих целей один из бронепалубных крейсеров. Если только не подойдет специальный буксир-спасатель, высланный для оказания помощи. Тогда придется торпедировать одного 'Адзуму' и уходить. Не все коту масленица…
Но вот один из крейсеров направился к 'Адзуме', которого безуспешно пытался буксировать миноносец. Сразу же была сыграна боевая тревога, экипаж разбежался по боевым постам и 'Косатка' начала подкрадываться к своей добыче. Очевидно, японцы поверили, что она ушла. Иначе, не стала бы ждать столько времени, когда рядом была неподвижная и привлекательная цель…
'Косатка' медленно движется на перископной глубине. Поднявшаяся небольшая волна, как нельзя кстати, маскирует перископ. Вот хорошо видно, как миноносец развернул 'Адзуму' носом на ветер и старается удерживать в таком положении. Бронепалубный крейсер подходит со стороны кормы, чтобы лечь на параллельный курс с миноносцем и принять с него буксирный трос. Вплотную он подойти не сможет, так как из-за поднявшегося волнения миноносец начнет бить о борт крейсера. Это значит, что миноносец и крейсер будут какое-то время сохранять свою позицию параллельно друг другу на небольшом расстоянии, удерживаясь машинами против волны. Ситуация, о которой любой подводник может только мечтать. Но японцы этого еще не знают…
'Адзума' и миноносец неподвижны, только удерживаются против волны. Бронепалубный крейсер, в котором Михаил опознал 'Касаги', медленно проходит вдоль борта 'Адзумы' и приближается к миноносцу. Вот его корма поравнялась с кормой миноносца и 'Касаги' останавливается. В перископ хорошо видно, как
