лицо «поручику». Противник падает, но не выпускает оружия. Удар сверху ногой по кисти, сжимающей пистолет. Все это для постороннего зрителя занимает пару секунд, но Бок Гуй работает, как когда-то его научили в Шанхае. Тогда от этого зависела его жизнь…

Жандармы на мгновение растерялись, но быстро поняли, что ситуация неординарная. Двое навалились на террориста, обезоружив его и прижав к мостовой, а остальные окружили место происшествия, держа под наблюдением толпу. Народ заволновался, никто ничего не понял. Присутствующие офицеры обнажили оружие и выискивали нападавших, но их больше не было. Очевидно, если у террориста и были сообщники, то действовать они не рискнули. Михаил хотел сразу уехать, чтобы покинуть опасное место, но нынешняя охрана еще не была знакома с элементарными правилами безопасности. Поэтому, Черемисов подошел к террористу и велел жандармам его поднять.

Михаилу пришлось быть рядом. «Поручик» был в сознании, хоть и с разбитым в кровь лицом. Очевидно, не ожидал от объекта ликвидации такой прыти, и теперь с ненавистью смотрел на Михаила.

— Радуйся, радуйся, царский холуй. Сегодня тебе повезло. Но все равно, от народного гнева тебя ничто не спасет…

— Это такие, как Вы, называют себя н а р о д о м?! Народ сейчас воюет с врагом, напавшим на Россию. А подобные Вам делают все ради того, чтобы Россия потерпела поражение. Так кто же из нас н а р о д, господин террорист? Ваши главари, которые жируют за границей, руководя оттуда подрывной деятельностью, и посылая вас, недоумков, на верную смерть? И прикрывая все это красивыми лозунгами, сами оставаясь в полной безопасности? Это они — народ? Или вы, которые стреляете в тех, кто воюет с врагами России? Это вы — народ? Нет, дорогой мой господин террорист. Вы не народ. Вы государственные преступники. И мне сегодня не повезло. Я знаю, что в Порт-Артуре работают японские агенты. И я ждал вашей выходки, поскольку вы очень предсказуемы. Имею ввиду не Вас лично, а вашу подрывную организацию, работающую в данный момент на руку японцам…

Между тем, вокруг уже снова стала собираться толпа. Слух, что поймали японского шпиона, распространился мгновенно. Первыми, как и следовало ожидать, оказались репортеры, которые еще не успели уехать. На Михаила сразу посыпались вопросы.

— Господин Корф, что случилось? Почему этот офицер хотел стрелять в Вас?

— Это не офицер, господа. Это агент, работающий на японскую разведку, надевший русский офицерский мундир.

— Брешешь, царский холуй!!! Я член боевой организации партии социалистов-революционеров, а не японский агент!!!

— Господа, прошу обратить внимание. Данный человек сам признался, что является членом незаконной террористической организации, устроившей попытку покушения на командира русского боевого корабля. То есть действия, совершаемого в интересах противника. И он еще утверждает, что не японский агент. А кем же он еще может быть? Прошу вас написать об этом. Когда русский народ воюет с врагом, напавшим на Россию, подобные организации предпринимают акции в интересах врага. И после этого еще смеют называть себя представителями русского народа…

Репортеры старательно строчили в блокнотах. Сегодня для них был «урожайный» день. Сначала интервью с командиром знаменитой «Косатки», а потом сразу же попытка покушения на него! И задержание японского шпиона с поличным, на месте преступления.

Вот это сенсация, так сенсация! Михаил старательно играл на публику. Уже было ясно, что второй попытки покушения сейчас не будет. Если у террориста и были сообщники, то не стали ввязываться. А возможно, больше никого и не было. Вряд ли у «товарищей-революционеров» здесь много своих людей. Это, все же, не Петербург, а далекая окраина Российской Империи. Когда арестованного террориста увезли, Черемисов внимательно рассмотрел пистолет, отобранный у «поручика».

— Пистолет бельгийской фирмы «Герсталь»… Интересно, очень интересно… Компактен и практически незаметен при нахождении в кармане… Михаил Рудольфович, а Вы в рубашке родились. Патрон дал осечку, на спуск он все же нажать успел. Правда, неизвестно, попал бы, или нет, но тем не менее… И как Вы поняли, что он собирается стрелять? Да и обезвредили Вы его… Даже слов не могу подобрать… Красиво, иначе не скажешь.

— Даже не знаю, Алексей Петрович. Сначала мне его физиономия показалась знакомой. Только вот не помню, где я его видел. А во-вторых, п о ч у в с т в о в а л. Его взгляд, напряжение. И когда он сунул руку в карман, не сводя с меня взгляда, все стало ясно.

— Подумать только! Михаил Рудольфович, Вы точно провидец! А больше Ваше предчувствие ничего не говорит?

— Не нравится мне все это… Никак не могу вспомнить, где же я видел этого «поручика»…

— Так давайте съездим и поговорим с ним «по душам». Может, и вспомните. Тем более, сейчас его по горячим следам надо срочно трясти. Чтобы не успел ничего умного придумать. Уверен, что он здесь не один. Честно говоря, не думал, что господа эсэры докатятся до такого. Ведь совершенно ясно, что эта акция предпринята по заказу японской разведки. Ни разу еще эти «борцы за свободу» не пытались ликвидировать мичмана. Уж по их меркам, на царского сатрапа и душителя народа, как они любят выражаться, Вы никак не тянете.

— Пожалуй… Стойте, вспомнил!!! На борту «Косатки», вот где я его видел! Среди мастеровых!!! Срочно назад, в порт!!!

Когда Михаил с Черемисовым прибыли на причал, где стояла «Косатка», то поняли, что опоздали. Из рубочного люка лодки вился дым, а на причале группа моряков избивала человека в рабочей спецовке. Остальные мастеровые стояли рядом, но не вмешивались. Причем, по их лицам было ясно, что против этого мероприятия они ничего не имеют.

Если бы Михаил приехал позже, то неизвестно, чем бы все закончилось. Увидев командира, старший из присутствующих боцман Евсеев скомандовал «Смирно!!!» и доложил.

— Ваше благородие, японского шпиона поймали! Пожар на лодке устроил. Хорошо, сразу заметили и за руку схватить успели!

— Что с лодкой, Иван Сидорович?!

— Все в порядке, Ваше благородие! Успели пожар погасить. Правда, похоже, радиотелеграфная установка повреждена. Радиотелеграфист там сейчас над ней колдует.

Оставив Черемисова на причале разбираться с пойманным диверсантом, Михаил поспешил на борт «Косатки». Внутри еще хватало дыма. Очевидно, пожар погасили совсем недавно, и система вентиляция еще не успела очистить воздух. Было видно, что спохватились вовремя, и пожар не успел разгореться. Больше всех пострадала радиорубка. Возле нее он и нашел старшего офицера с радиотелеграфистом.

— Василий Иванович, что случилось?!

— Диверсия, Михаил Рудольфович. Один из мастеровых устроил пожар. Очевидно, мину на борт пронести не смог, вот и решил действовать таким образом. Заметили почти сразу, да и его за руку успели схватить. Сейчас там его боцман с матросами на причале сторожат.

— Ну, как там его сторожат, я видел. Хорошо, что мы с Черемисовым вовремя вернулись, и он жив остался. А то, покойник уже ничего не расскажет. Впрочем, я их понимаю и не осуждаю. Что с лодкой?

— Сильно пострадала только радиорубка. Дальше огонь распространиться не успел. Но, похоже, мы остались без связи.

— Что скажешь, братец? Можно отремонтировать к выходу?

Михаил с надеждой смотрел на унтер-офицера, присланного на лодку в качестве радиотелеграфиста. Но тот с сомнением покачал головой.

— Нет, Ваше благородие. Многие детали надо менять, а у нас аппаратов «Телефункен» нет. Кое что можно взять от наших аппаратов, но не все. А самое лучшее — заменить бы аппарат вообще. Да только взять его здесь негде.

— Понятно… Ладно, делай, что сможешь. Когда закончишь, подготовь список всего, что еще необходимо и что заменить нечем. Попробую достать тебе детали от «Телефункен».

***

Когда Михаил выбрался на палубу, террориста уже куда-то увели. Отойдя в сторонку, чтобы их никто не слышал, попросил рассказать о происшествии во всех подробностях. Услышанное его особо не удивило. Хорошо, что вахта на лодке, не смотря на ремонтные работы, неслась должным образом. Матросы вовремя