он хотел уступить жестокому желанию уничтожить Стонхем и всех в этом замке, кто осмелится помешать ему соединиться с сыном. Эти мысли его угнетали, лишая покоя и сна.

Чуть слышный звук в коридоре вернул его к действительности. Он напрягся, услышав тихий детский голос. Только когда Джастин вошел в комнату, Рольф понял, каким черствым стал: ему было трудно даже подойти к собственному ребенку и еще тяжелее сложить свои губы в улыбку, которая больше всего походила на гримасу.

– Сын, – сказал он и поразился хрипоте своего голоса.

Мальчика сопровождали две женщины. Жену Сибрука он узнал сразу. Но кто же та, другая, чья нежная рука лежит на плече ребенка? Джастин застенчиво отвернулся, и горло Рольфа сжалось от нахлынувших чувств. Как мог он ожидать, что малыш поймет отца, который никогда не бывает с ним и сам не понимает, как это возможно? Его пальцы сжались в кулаки, и он беспомощно посмотрел на сына.

– Это ваш отец.

Женщина наклонилась к уху Джастина. Рольф переводил взгляд то на сына, то на нее. Эта женщина сидела за столом лорда в зале. Он никогда ее прежде не видел, иначе никогда бы ее не забыл. Хотя на ней было простое платье синего бархата, оно прекрасно подчеркивало соблазнительную высокую грудь, а юбки расширялись ниже стройной талии. Две толстые пряди темно-рыжих волос, переплетенные синими лентами, ниспадали вдоль ее спины и гибкого стана. Один только блеск ее волос – и тот был бы незабываем, но, увидев ее лицо, уже невозможно было оторвать взгляд. Да, она была воистину прекрасна…

Женщина встала на колени около Джастина и улыбнулась ему.

– Ваш отец прибыл издалека, чтобы повидаться с вами, – сказала она, – и он ждал, долго ждал этой минуты.

– Я знаю, – просто сказал Джастин. Его глаза, устремленные на Рольфа, казалось, оценивали его… – Я помню его.

Однако мальчик не двигался с места, и Рольф колебался: он не хотел пугать ребенка, но, боже правый, как же он жаждал прикоснуться к нему, потрепать его белокурые волосы и увидеть его оживленную улыбку, которая так давно запала в его сердце!

Прокашлявшись, он пробормотал:

– Я принес вам подарок.

Глаза Джастина расширились, и дрожащая улыбка коснулась уголков его губ:

– Подарок? Для меня?

– Да.

Чувствуя себя неуклюжим, Рольф полез в кожаную сумку, висевшую на поясе, и вытащил вырезанную из дерева фигурку лошади размером с ладонь. Он надеялся подарить ее мальчику по пути домой. Сейчас приходилось примириться с тем, что при теперешних обстоятельствах это всего лишь очередной подарок при очередном кратком свидании.

Восхищенный Джастин подошел поближе и взял лошадку из рук отца. Уже одно это легкое прикосновение маленьких пальцев к его ладони заставило сердце Рольфа забиться, и он поймал себя на том, что стоит на полу на одном колене так, чтобы его лицо было вровень с лицом мальчика. Наконечник его пустых ножен громко чиркнул по каменным плитам.

– Посмотрите сюда, – сказал Рольф, указывая на вырезанные седло и сбрую лошади. – Это мой – наш – фамильный герб. Глядите хорошенько, его не так-то легко увидеть… Ага… вот сюда… Видите дракона? Силой и храбростью он превосходит всех зверей. Мой боевой конь имеет такие же знаки на своей попоне. Поскольку вы мой сын, я добавил к вашему гербу этот знак. Видите? Это называется ярлык и означает, что вы старший сын. Я вырезал его очень мелко, но разглядеть все-таки можно.

Джастин принялся нетерпеливо исследовать лошадь, его лицо просветлело:

– Я вижу это! Вы действительно вырезали ее для меня?

– Да, только для вас. Эта лошадь похожа на мою собственную. Я даже придал ей тот же дикий взгляд, что и у Вулфзиге…

Он улыбнулся, когда Джастин небрежно облокотился о его согнутое колено. Он обнял мальчика дрожащей от волнения рукой. Сын был совсем маленький, но все же очень крепкий. Под короткой туникой, которую он носил, у Джастина были настоящие мускулы – в один прекрасный день они сделают его сильным мужчиной. Штаны на нем были мешковаты и сильно измяты, ботинки истерлись, как будто он ходил, постоянно волоча ноги. Скоро Джастин вырастет и станет совсем взрослым человеком, сыном, которым можно гордиться. Что он скажет тогда своему отцу?

– А вы можете сделать еще лошадей? – спросил мальчик. Он что есть силы прижал игрушку к груди, затем поднял голову. Зеленые глаза доверчиво глядели на Рольфа, и тот мог только кивать, стараясь взять себя в руки.

– Да, – наконец прошептал он. – Я могу вырезать и других. Прошлой зимой я вырезал нескольких рыцарей и еще одного боевого коня для вас. Я подумал, что, может быть, вам понравится с ними играть.

Весь сияя, Джастин вскричал:

– И я смогу устраивать собственные турниры, правда? С настоящими рыцарскими списками? Вы принесли их с собой?

Рольф покачал головой:

– Нет, мой мальчик. В этот раз – нет. Если смогу, я принесу их как можно скорее.

Недоверие ясно отразилось на лице Джастина, когда он печально отвечал отцу после паузы:

– Что ж, привезите их в следующий ваш приезд, на будущий год.

Рольфу хотелось объяснить, что нет его вины в том, что он не может навещать сына чаще, но он боялся чересчур нагружать ребенка сведениями, которые тот, быть может, еще не в состоянии постичь.