Покончив с этим, она пробормотала молитву, в которой замолвила словечко и о безопасности Белл. Девушка так много потрудилась, чтобы в брачном покое госпожи было все необходимое: одежда, ларцы с гребнями, щетками и другими личными вещами. Через открытые окна слышались вопли, звон оружия. Это подстегивало Эннис, и она поспешила закончить свои приготовления, чтобы снова занять наблюдательный пост у открытой рамы.

Битва разгоралась все сильнее. Эннис высунулась наружу, чтобы разглядеть ворота в дальнем конце двора. Решетка была опущена; нападающие и защитники замка оказались заперты в одной общей ловушке. Хотя из-за высокой крыши невозможно было разглядеть, что творится на внешнем дворе, шум боя доносился и оттуда. Сражение захватило весь замок, и нельзя было сказать, кто одерживает верх.

Закрыв глаза, Эннис попыталась вызвать в памяти план Драгонвика. Со времени своего прибытия сюда она выходила наружу всего несколько раз, причем только под охраной. Прогулки по саду были редкостью. Самой дальней ее вылазкой за стены крепости стала поездка в деревню в день свадьбы. Сейчас она изо всех сил пыталась вспомнить расположение коридоров и покоев в жилой части замка.

Брачная комната выходила окнами во внутренний двор, примыкавший к главной башне и окруженный четырьмя бастионами. Множество парапетов и сторожевых башенок защищало центральное здание, а все вместе опоясывала высокая стена. Жилые помещения в дальнем конце замкового комплекса располагались на большом скалистом холме, подходы к которому преграждали многочисленные ворота, рвы и подъемные решетки.

Крепость казалась неприступной. То, что врагам удалось проникнуть так далеко, до самых дверей жилых помещений, было подлинной катастрофой.

Похоже, что битве конца не предвидится. Все новые и новые люди выбегали из дверей и вступали в бой. В воздухе было густо от стрел, пускаемых непрерывно, а звон мечей мешался с воплями воинов. Пламя охватило одну из надворных построек. Сражение разгоралось.

Никогда, даже во время осады замка Монморанси, она не была в такой опасности. И вот теперь, когда она под защитой самого могущественного рыцаря страны, жизнь ее висит на волоске. Конечно же, только предательство могло стать причиной несчастья, и она терялась в догадках, кто здесь мог изменить своему лорду.

Снизу послышались глухие удары и треск. Вновь и вновь раздавались они, равномерно и мощно, как шум отдаленного шторма. Из окна Эннис не было видно, но было ясно, что сражение переместилось под стену жилого помещения. Она перегнулась через подоконник, чуть было не выпав наружу, и увидела стенобитное орудие, производившее эти звуки. Тараном ломали дверь! Святая Мария! Враги штурмуют вход в центральное здание… Сейчас они ворвутся… Отскочив от окна, она схватила декоративный, украшенный самоцветами кинжал и прицепила его к поясу. Затем поменяла обувь, натянув кожаные полусапожки, которые Белл включила в ее гардероб. Здесь же в комнате стоял сундук, привезенный из Стонхема, где лежали разные мелочи, которые могли понадобиться ей в первое время после свадьбы. Она опустилась рядом с ним на колени и с трудом откинула тяжелую крышку. Там она обнаружила еще один клинок, грубый, удобный и похожий на оружие. Им она заменила драгоценную игрушку у пояса.

С колотящимся сердцем Эннис поднялась с колен. О, только бы врагов остановили, пока они не ворвались во внутренние помещения! Где Рольф? Цел ли он? Если его ранят – о, пусть тогда король осудит негодяев, пусть их приговорят к смерти! Она сама готова взять в руки топор палача и снести их головы!

Конечно же, только мятежники могли напасть на замок лояльного к королю барона. Это ясно. Король бы не послал людей штурмовать такую крепость, как Драгонвик, тем более что ее владелец принес ему присягу.

Время шло, Эннис перебегала от одного окна к другому, пытаясь понять, что происходит. Почему никто не принесет ей весточку? Неужели ее здесь забыли?

Шум боя усилился. Она подбежала к восточному окну и выглянула. У нее перехватило дыхание, а пальцы судорожно вцепились в каменный подоконник. Она узнала цвета атакующих – цвета дома Моубрэй. Солдаты сражались с яростью – и отнюдь не на стороне Драгонвика.

В полном расстройстве она опустила голову и закрыла руками лицо. Вильям Моубрэй был откровенный мятежник. Сэр Раннулф Моубрэй оставил свою службу у него, чтобы, как ей казалось, присоединиться к лоялистам. Неужели она так ошибалась? Как сэр Раннулф, бывший вассал Бьючампа, мог предать ее? Во имя Господа, пусть она ошибется!

Неожиданно в дверь громко постучали. Эннис подпрыгнула от неожиданности, сердце ее готово было выскочить из груди. Шум повторился. Но вдруг, к ее облегчению и радости, раздался знакомый голос:

– Миледи! Это Белл! Откройте, прошу вас!

Вне себя от радости, Эннис подбежала к дверям. Белл невредима, и теперь они будут вдвоем! Может быть, у нее есть новости, а может быть, это Рольф послал за нею служанку…

Тяжелый засов поддался не сразу, но все же отодвинулся со скрипом. Тут же грубый сильный удар обрушился на дверь снаружи, она стремительно распахнулась, едва не сбив Эннис с ног.

Белл действительно стояла в дверном проеме, но к ее горлу был приставлен кинжал, а держал его воин в цветах Моубрэя. Он ухмыльнулся:

– Очень мудро, миледи. Позвольте войти.

И тут же еще трое ворвались в комнату и схватили Эннис под руки.

Рыдая, Белл проговорила:

– Я не хотела вас предавать, миледи! Но ведь они бы убили меня, не сделай я, чего они хотели…

– Я тебя не обвиняю, – ответила Эннис, глядя на солдат, толпящихся в комнате. – Я обвиняю презренных людей, которые прячутся за женской юбкой.

– Может, и так, – коротко сказал воин, – но нам приказали доставить вас к нашему лорду любой ценой. И мы это сделаем.

В ужасе Эннис пыталась сопротивляться, но все было тщетно. Ей только и оставалось, что молиться, чтобы Рольф ее спас. И чтобы он сам был жив и не ранен.