г. протестантские князья представили на сейм в Аугсбурге свое исповедание веры, составленное другом Лютера, Меланхтоном, а в 1545 г. сам Лютер в подписанной им «Виттенбергской реформации» допускает восстановление церковной иерархии, если владетельные князья найдут это полезным. Наконец, в 1580 г. протестантские богословы вырабатывают так называемое «ортодоксальное лютеранство», заключенное в строго определенные и не подлежащие изменению формулы. Заметим, кстати, что, основываясь на «Пространном исповедании о Причащении» Лютера от 1528 г. во вступительной части которого сам реформатор заверяет, что «он теперь не пьян и не легкомысленен и знает, что говорит», а также предостерегает своих последователей против козней сатаны, потому что он, Лютер, «по Божией милости очень хорошо знает сатану» — на основании этого творения самого Лютера, можно с уверенностью сказать, что лютеранскую ересь, от православной Церкви отделяет, еще большая пропасть, чем от римско-католической.

Между тем, основная идея Лютера о свободе толкования св. Писания принесла свои плоды: Лютер, как говорит Денифле, отвергнув св. Предание, Церковь, св. Отцев, оградился от авторитетов прошлого и широко открыл двери авторитетам будущего. Действительно, вслед за Лютером появляются новые проповедники, из которых каждый, согласно своему разумению св. Писания, создает собственную веру и собственного Христа. В результате, реформаторское движение приводит к возникновению многих, более или менее различных между собою вероисповеданий и еще большего количества разнообразных сект. Так снова оправдываются слова св. Иринея (книга 111, стр. 221) о гностиках: ...«Премудростью каждый из них называет приобретенный им вымысел... ибо каждый из них, будучи совершенно превратного мнения, не стыдится, искажая учение истины, проповедовать самого себя».

Вызванная реформациею разъединение и шаткость верований облегчают работу той Темной Силы, которая в течение многих веков добивается разрушения христианской цивилизации.

Прежде всего, положение иудеев, после реформации значительно улучшается как в протестантских странах так и в католических.. Христиане слишком заняты своими распрями, чтобы иметь время думать об избранном племени. Религиозная и политическая сумятица, вызванная реформацией, споры о вопросах веры, борьба с многочисленными сектами, кровопролитные религиозные войны отвлекают внимание христианского мира от иудеев. Таковы немедленные и вполне осязательные выгоды, которые приносят иудеям реформации.

Кроме того, Бернар Лазар не даром называет протестантство «торжеством иудейского духа»... «Протестанты, — говорит он, — забыли Евангелие для Библии и Апокалипсиса... Большая часть протестантских сект были наполовину иудейскими». Да и сам Лютер стал антисемитом, лишь после того, как подобно Магомету, потерпел неудачу в своих попытках обратить иудеев .

Если протестантство было, как, говорит Бернар Лазар, «торжеством иудейского духа», то оно несомненно должно было создать благоприятные условия для дальнейшего успеха разрушительной деятельности иудеев.

Действительно, избранное племя сумело использовать создавшееся, столь выгодное для него положение. В то время как христианские народы занимаются религиозными распрями, на почве реформации пышно расцветают. тайные еретические союзы научно-философского характера, которые известны под общим именем академий натурфилософов, и большинство которых находятся «во внутреннем и внешнем родстве с учением и организацией Чешских Братьев» .

Проследив век за веком разлагающую работу иудеев. против христианской культуры и государственности, мы приближаемся к тому моменту, когда все мутные противохристианские и противогосударственные течения, создавшиеся под иудейским влиянием, сливаются в масонском болоте, которое, как подлинная клоака maxima всех пережитых человечеством заблуждений, давно опровергнутых и осужденных, но не искорененных, заражает современную жизнь гнилостными бродилами ереси и революции. Настоящую главу мы посвящаем краткому обозрению тайных обществ, являвшихся уже непосредственными предшественниками масонства и в большинстве случаев официально выступавших под видом «литературно-научных кружков». Исследователь тайных обществ Шустер называет эти тайные союзы академиями неоплатоников или натурфилософов, так как члены их именовали себя неоплатониками, а науку свою — пансофиею или натурфилософиею, и причисляет к ним союзы Алхимиков, Розенкрейцеров, секту Чешских Братьев, итальянские тайные академии и германские и английские литературно-научные общества.

0 возникновении и исторической роли одного из этих тайных обществ, именно секты Чешских Братьев, мы уже говорили раньше. Мы знаем, что секта эта была одним из бесчисленных отпрысков гностических и манихейских ересей насажденных иудеями в первые века христианства. Из дальнейшего изложения мы увидим, что и прочие перечисленные нами научно-философские союзы были такими же еретическими сектами, исповедывавшими под новым названием философии древние тайные лжеучения языческих религий и иудейской Каббалы.

Союзы эти, по свидетельству Шустера, были «настоящими академиями математиков и естествоведов». Действительно, среди адептов натурфилософии насчитываются имена таких ученых, как Лейбниц, Роджер Бэкон, Раймонд Луллий, Парацельс и пр., заслуги которых в области естествознания не могут подлежать сомнению, несмотря на то, что некоторые из этих ученых чрезмерно увлекались алхимиею и бреднями Каббалы.

Однако раскрытие тайн природы не было единственною целью этих сообществ, не одни занятия. наукою связывали и объединяли между собою эти разноименные и разбросанные по всем странам союзы, но главным образом общее миросозерцание, своего рода религия и вытекающая из нее общая цель, более специальная, нежели исследования природы.

Каково же было миросозерцание этих научно-философских кружков, и какова была цель, которую они преследовали?

Шустер так характеризует дух, царивший в академиях натурфилософов: «Научное познание природы, — говорит он, — разрушило целый ряд традиционных -заблуждений и предрассудков... оно дало пищу и остроту взгляда пробудившемуся духу критики... Наука раскрыла перед взором человека безграничность мироздания... Еще больший переворот повлекли за собою открытия Коперника (1473 — 1543), Кеплера (1571 — 1630), Галилея (1564 — 1642)... Теперь только впервые стало ясно, что уму человека доступно цельное, неопровержимое и вполне удовлетворяющее знание, которое обещает в будущем объяснит все, что пока темно... До сих пор церковная догма была для робкой мысли единственно истинною; теперь знание оказывалось надежнее всего» . Сообразно с этим освобождением от «традиционных заблуждений и предрассудков» и в силу безмерной веры в доступное человеческому уму всеобъемлющее знание, натурфилософы «не придавали особенного значения искупительной смерти Христа... они учили, что тот же божественный дух, который был в теле Христа, заложен и во всяком человеке, что и без познания Христа и Евангелия блаженство доступно всем, даже евреям и туркам, если они сумеют из закономерности природы вывести законы для собственной своей внутренней жизни, ибо человек и мир, управляются одними и теми же законами развития и разрушения... Мистико-каббалистический элемент был издавна спутником натурфилософии: так, например, христианское вероучение, в особенности догмат о воскрешении мертвых в день Страшного Суда, объяснялись химическими процессами, смерть и воскресение сравнивались с плавлением и облагорожение металлов» .

Приведенные нами выдержки характеризуют .до некоторой степени миросозерцание тайных академий натурфилософов или неоплатоников, но у того же Шустера, когда он цитирует менее, чем он сам, пристрастных исследователей, а также и в других вполне авторитетных трудах можно найти о тайном учении упомянутых сообществ более определенные и подробные данные, которые мы и постараемся использовать.