— Куда ты теперь? — спросил Дон Мен.

— Если позволишь, с тобой.

— Такой умный монах для меня сейчас находка. Обычно я тренирую свой ум в среде западных людей. Они в том живут. А ты, ещё к тому, умничаешь на святые темы. Там это встречается не часто.

— Ты говорил, что там есть религия.

— Есть не только темы Иисуса Христа, но и люди, использующие в корм уму темы Востока. Но, как правило, они слабо информированы. И уж совсем скучно, когда всё это крушат под обыденные схемы ума.

— Ты же говоришь, что Запад живёт миром ума. Кто, как не они, должны быть мастерами этого органа?!

— Они — «щепки» в половодье ума. Там нет мастеров ума. Там есть служащие законам ума. Они даже квалифицируются и имеют ранги.

— Разве такое возможно, жить только умом и не стать мастером ума.

— Ты, У Сян, жил в монастырях и не стал мастером непосредственного знания.

— Я хорошо знаю темы монастырей.

— Они тоже хорошо знают темы своих профессий. Ты служил темам святых писаний, они служат законам ума. Достигли в этом служении они огромных успехов, дошли до абстракций.

— Что это такое?

— Когда ты говоришь о Будде, то для тебя это образ не конкретный, Ты лишь полагаешь конкретного Будду. Теперь представь, что ты обозначил его значком, да так, что про качества Будды забыл.

— Что же останется?!

— Ты наделишь этот значок правилами.

— Какими правилами, если образа нет?

— Правилами самого ума.

— Что это за правила, в которых нет живого?!

— Не горячись, У Сян. Не относись неуважительно к уму.

— Выходит, что они хорошо знают свой ум?

— Увы, они его не знают вообще. Я же сказал, что они служат свойствам ума. Так эти люди накопили для меня огромный материал своим самопожертвованием.

— У них есть эмоции, психические переживания?

— Есть, как и у любого человека, но они игнорируют их.

— Это же механизмы!

— Ум и есть механика отношений. Служа уму, они воспитывают в себе механического человека. Эмоции для них становятся лишь предметом провозглашений. Есть среди них те, которые это сделали темой. О счастье, любви, духовности, святости много говорят. Иными словами, ум потребляет любой материал себе в пищу. Этим он и хорош.

— Как ты можешь таким восхищаться!? Человек жив эмоциями, качествами переживания, духом. Чем же живут эти люди?

— Надеждой, что эти качества придут к ним после свершения умом очередного этапа. Они и так провозглашают это постоянно умственными декларациями.

— Несчастные! Ведь это люди.

— Видишь, а ты шатаешься по монастырям тогда, когда мир полон страданий.

— Что же ты, Дон Мен, можешь сделать для них? Как я понял, они не стремятся к непосредственному знанию и не практикуют источники жизненных сил.

— Сначала я должен постигнуть ум.

— То есть, научиться жить механически… Кстати, а как можно жить механически?

— Служи уму. Эмоции заглохнут сами. Появятся только отрицательные эмоции. Их продуцирует деятельность ума.

— Разве ум не в силах способствовать положительным эмоциям.

— Нет.

— Почему?

— Пока не знаю. Но я вижу факт: скоро две тысячи лет со дня рождения Иисуса Христа. Из поколения в поколение провозглашается любовь. Более того, призывают не только любить ближних, но и врагов своих. «Молитесь за врагов ваших. Благословляйте врагов ваших».

— Какая благородная заповедь!

— Вот именно, только на словах.

— Неужели в своих монастырях они не получают свойства Иисуса?

— Стараются, но используют инструментом сознания ум.

— Вот почему ты сделал вывод, что умом нельзя вызвать положительные переживания сознания.

— Я привёл лишь частный случай. О любви, счастье, радостях и сентиментальности много говорят. Но тогда эффектом слов были бы эмоции. На деле слова рождают либо слова, либо — отрицательные эмоции.

— Какие?

— Рассказывая о ком-то, можно вызвать к нему ненависть, презрение, сомнение, зависть.

— «Пять ядов»! Они практикуют «пять ядов»! Несчастные. Разве они не знают источников страданий!?

— Нет. Они не наблюдают за своими качествами, хотя у них есть даже наука, которая называется «психология».

— Чем же занимается «психология»?

— Строит конструкции ума на тему состояний человека.

— Зачем?

— Дефицит человеческих качеств дал о себе знать. Есть тяга у каждого жить человеческими переживаниями. Нашлись те, кто взялся за эту задачу, но… ум — он и есть ум. Ты же сам знаешь, что эмоцию нельзя выразить словами. Нельзя её подарить. Нельзя словами научить переживать любовь или счастье.

— Разве они не знают этого?

— Они увлечены служением уму.

— Наверно, в этом служении есть что-то?

— Да. Они плодят механический мир. Они гордятся этим. Они даже мечтают воспроизвести человека.

— Это делается просто и приятно, — хихикнул У Сян. — К чему для этого ум, если в природе это уже решено.

— Э, У Сян, вот видно, что ты не ощутил вкус ума. Если в мире ума кто-то приумножает механические показатели, то очень этим гордится. Например, будет иметь несколько домов, машин, свою яхту. Но если он будет иметь двадцать детей, то будет ходить, стыдливо опустив голову.

— Страшные дела ты мне рассказываешь. Они, что, — механизмы!?

— Стремятся к тому, сами того не желая.

— Как это может быть?

— Они — люди, У Сян. Они поверили своим предыдущим учителям. Теперь, так же как в монастырях, они обучают детей механическим правилам.

— Какие этот правила? Разве правила не связаны с жизнью?

— Помнишь, я говорил тебе об абстракции? Если символы наделить правилами, то можно не заметить, что там схема. Так они удалили схемы от жизни. Они не заметили в них лишь механику.

— А куда смотрят учителя!?

— Всё это накапливалось постепенно. Были учителя и человеческих свойств, например Иисус. Были и те, кто учил развивать гармонию в зрении и слухе. Затем появились служители ума. Они победили.

— Какая это победа!? Это — поражение духа человека Запада.

— Они называют это механическое прогрессирование «цивилизацией» и гордятся своей