Мы отметили параллелизм между конверсивными словами, эксплицитно градуированными антонимами и чисто грамматической трансформацией (связывающей активные и пассивные предложения). Не менее важно подчеркнуть параллелизм между антонимией и дополнительностью. Они сходны тем, что предложение, содержащее одно из двух антонимичных или дополнительных слов, имплицирует отрицание соответствующего предложения, содержащего второй антоним или дополнительное слово. Коль скоро это так, то можно планировать устранение из словаря всех случаев как антонимии, так и дополнительности. Вместо John is single 'Джон холост' можно было бы сказать (эквивалентным образом) 'Джон не женат', а вместо The house is small 'Дом маленький' и The house is big 'Дом большой' — 'Дом менее большой' и 'Дом более большой' (имеется в виду «чем норма»). Однако в действительности мы этого не делаем; и здесь, как указывал Сепир в упоминавшейся статье, кроется один из тех факторов, благодаря которым «логический анализ речи очень часто оказывается недостаточным или даже вводит в заблуждение».

Обилие антонимов и дополнительных лексических пар в словаре естественных языков связано, видимо, с общечеловеческой тенденцией «поляризовать» опыт и оценочные суждения—«думать противоположностями». Хотя мы и провели разграничение между взаимодополнительными словами типа single 'холостой' и married 'женатый' и антонимами good 'хороший' и bad 'плохой' (и это разграничение весьма важно), можно, однако, заметить, что четкое различие между ними в логике повседневных рассуждений прослеживается далеко не всегда. Если на вопрос «Это был хороший фильм?» отвечают «Нет», то этот ответ, вероятно, понимается в смысле «Это был плохой фильм», если только к этому ответу не добавляется какое-либо уточнение высказанного отрицания, поясняющее, что человек, отвечающий на вопросы, не хотел бы формулировать свое суждение в терминах полярного противопоставления good 'хороший' и bad 'плохой'. Вполне возможно, следовательно, что способность антонимов подвергаться градации (но не их имплицитная соотнесенность с некоторой принятой нормой сравнения) является в «психолингвистическом» плане вторичным явлением, то есть чем-то таким, над чем говорящие задумываются и что используют только в том случае, когда дихотомия первого уровня («да» — «нет») оказывается недостаточной.

Что имеют в виду под термином «компонентный анализ» в семантике, лучше всего пояснить с помощью простого примера, — примера, который часто используется для этой цели лингвистами. Рассмотрим следующие наборы английских слов:

(1) man 'мужчина' — woman 'женщина' — child 'ребенок'

(2) bull 'бык' — cow 'корова' — calf 'теленок'

(3) rooster 'петух' — hen 'курица' — chicken 'цыпленок'

(4) drake 'селезень' — duck 'утка' — duckling 'утенок'

(5) stallion 'жеребец' — mare 'кобыла' — foal 'жеребенок'

(6) ram 'баран' — ewe 'овца' — lamb 'ягненок'.

На основе интуитивного анализа смысла этих слов мы можем построить пропорциональные равенства типа: man : woman : child :: bull : cow : calf 'мужчина' : 'женщина' : 'ребенок' :: 'бык' : 'корова' : 'теленок'. Это равенство выражает тот факт (будем пока считать это фактом), что с семантической точки зрения слова man, woman и child, с одной стороны, и bull, cow и calf, с другой стороны, имеют нечто общее; более того, bull и man имеют такие общие черты, которыми не обладают ни cow и woman, ни calf и child; cow и woman имеют такие общие черты, которыми не обладают ни bull и man, ни calf и child; calf и child имеют такие общие черты, которыми не обладают ни bull и man, ни cow и woman. То общее, чем обладают эти различные группы слов, мы будем называть семантическим компонентом. (В литературе используются также другие термины: «плерема», «семема», «семантический маркер», «семантическая категория» и т. д.; ссылки на литературу можно найти в примечаниях.)

Введем теперь некоторые элементарные арифметические понятия. Если нам дана' числовая пропорция (которую, кстати, древнегреческие математики и грамматисты называли «аналогией»; ср. § 1.2.3) общего вида

a : b :: с: d,

где первое из четырех выражений, деленное на второе, равняется третьему, деленному на четвертое, то мы можем разложить эту пропорцию на множители, которые для наших целей можно назвать ее «компонентами»; можно далее называть каждое из четырех выражений произведением пары компонентов. (Мы уже использовали эту параллель при рассмотрении дистрибутивного определения морфемы; ср. § 5.3.3.) Например, из пропорции

2 : 6 :: 10 : 30

можно извлечь компоненты 1, 2, 3 и 10. Тогда эта пропорция может быть переписана следующим образом

(2?1) : (2?3) :: (10?1) : (10?3),

где в результате нашего анализа 2 представлено как произведение 2 и 1; 6 — как произведение 2 и 3 и т. д. В этом примере три компонента являются простыми числами (1, 2 и 3); четвертый (10) не является простым числом. В случае числовых пропорций мы можем всегда определить, является ли некоторое данное число простым или нет; и если оно им не является, мы можем определить его конечные компоненты — множество простых чисел, с помощью которых оно может быть разложено на множители. Для наших целей удобно считать, что процесс разложения на множители основывается на наличии всех релевантных пропорций. Например, если в нашем распоряжении имеется еще одна пропорция 1 : 2 :: 5 : 10, то мы сможем разложить 10 на простые числа-сомножители 2 и 5; и тогда исходную пропорцию можно выразить в следующем виде: (2?1) : (2?3) :: ((2?5)?l) : ((2?5)?3). Каждое из четырех выражений переписано теперь в виде произведения своих конечных компонентов.

Применим теперь эти соображения к анализу английских слов, приведенных выше. Из пропорции man : woman :: bull : cow ('мужчина' : 'женщина' :: 'бык' : 'корова') мы можем извлечь четыре компонента смысла; будем записывать их так: (мужской пол), (женский пол), (взрослый-человеческий), (взрослый-коровий). На этой стадии анализа, если бы мы действительно анализировали эти слова строго на основе пропорциональных равенств, (взрослый-человеческий) и (взрослый-коровий) рассматривались бы как единые компоненты. Но как только мы перепишем пропорцию man : woman : : child :: bull : cow : calf ('мужчина' : 'женщина' : 'ребенок' :: 'бык' : 'корова' : 'теленок') в виде:

(мужской пол) ? (взрослый-человеческий) : (женский пол) ? (взрослый-человеческий) : (не- взрослый-человеческий) :: (мужской пол) ? (взрослый-коровий) : (женский пол) ? (взрослый-коровий) : (не-взрослый-коровий),

мы сможем извлечь новые компоненты — (взрослый) и (не-взрослый). Следует заметить, что ни один из этих компонентов не считается конечным компонентом («простым множителем»): вполне можно себе представить, что, привлекая для сравнения другие слова английского языка и составляя новые пропорции, мы сможем разложить компоненты (человеческий) или (мужской пол) на «более мелкие» семантические компоненты точно так же, как мы разложили 10 на 5 и 2. Таким образом, можно было бы надеяться описать смысл всех слов языка в терминах их конечных семантических компонентов. Если предложенный выше анализ нескольких английских слов является правильным (а мы скоро постараемся понять, что означает здесь слово «правильный»), то можно говорить, что смысл слова man 'мужчина' является произведением компонентов (мужской пол), (взрослый) и (человеческий); смысл слова mare 'кобыла' является произведением компонентов (женский пол), (взрослый) и (лошадиный) и т. д.