Бога. «Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Всё!
Однажды в осознанном сне, много позже самой встречи со Странником, тот самый лёгкий русский ветерок показал мне свою силу. Он бережно поднял и понёс меня вначале осторожно, над городом, но потом со скоростью космической ракеты. Сквозь звёздные галактики…
Об этой встрече писать сложно. Это была даже не книжка, а невзрачная тонкая книжонка в мягкой обложке, купленная случайно, походя, в киоске у метро. И ощущение того, что произошло нечто очень и очень важное, осмыслено было только годы спустя. Настолько это влияние оказалось незатейливым, бережным, ненавязчивым. Совсем не сравнимое с ураганной Силой — нагвальным ветром дона Хуана.
В то время я параллельно следовал практике духовно-оздоровительной системы Порфирия Иванова. Работал над укреплением тела. Стояла сухая морозная зима. Жгучие морозы крепчали. Отдыхал в санатории на окраине Москвы. Притарабанил с собой два больших ведра, и под удивлённым взглядом отдыхающих выходил босоногим в любую стужу в одних плавках на снег и обливался холодной водой. Периодически отказывался от питания в местной столовой и проводил несколько дней «сухое» голодание, то есть без питья воды. А потом неожиданно обжирался едой и просил добавки у официанток.
В этот период я ездил по музеям и читал всю «эзотерику» подряд. Попавшаяся под руку у метро в киоске книжонка называлась «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». По христианству я до сих пор ничего не читал. Оно мне казалось пресным, неоригинальным и неинтересным. И вот — Странник. Он сошёл со страниц книги, как живой и явственно предстал передо мною. И возникло странное ощущение, будто бы я был с ним знаком очень и очень давно, но потом всё позабыл.
Мне почему-то так захотелось этой русской удали, тоски, свободы и любви к Богу, что я, не задумываясь, отправился вместе с ним. И не откладывая, начал совершать, творить Иисусову молитву в сердце.
Сколь это было смешно и наивно тогда, но со мною что-то сделалось. Ночью, сквозь сон я почувствовал своё сердце, любовь к чему-то. И в последующие дни неожиданно превратился в одержимого человека и отправился на поиски нового странного, любовного и неясного зова. Я стал вдруг ездить по московским монастырям и скупать подряд всю христианскую литературу, которую посчитал мистической и для себя полезной. Сам же думал — что это со мной, «крыша» поехала? Однако заключил для себя: разумно было бы, наконец, поглубже познакомиться и с христианской религией, нашим русским православием.
Закончился отпуск. Я вышел на работу, но от случая к случаю продолжал эксперименты с Иисусовой молитвой в сердце, как меня научил Странник.
Сколько благодатных ощущений, вдруг, стало стучаться и являться мне! Сколько открытий, пришедших неизвестно откуда! Все напряжённости, тревоги, заботы, волнения исчезли разом. Я прикоснулся к познанию Бога (самого Духа!), и привычно давившая в моей душе многопудовая тяжесть — настолько привычная, что я за многие годы не отделял её от себя, слился с нею — сбросилась мгновенно. Я стал лёгким как воздушный шарик. В нежном трепете и благоговении я стал таять, растворяясь в необъятной волшебной неописуемой Любви ко всему миру. И это сопровождалось озарением — как раньше я был слеп?! Лёгкость, невесомость в теле и невыразимая абсолютная внутренняя свобода! Как сухи, чёрствы и бессильны здесь слова! И я зашагал по дорогам России — по полям и лесам — с сердечной молитвой вместе со Странником. И лихая забубённость, ощущение полного счастья и абсолютной свободы, некая дикая удаль охватили меня! Ведь, вот у меня есть сердце и это так много (!), что больше ничего не надо, ни еды, ни денег, ни красивой одежды… И буду я бродить босой по земле и ощущать Бога. Буду преданно любить. Ведь Бог заключает в себе всё-всё-всё! Он есть — и жизнь, и смысл, и счастье, и свобода, и любовь. Так буду я его искать в глубокой тоске бесконечно вместе со Странником, бесконечно вкушать его небесные дары и блаженство и отдам ему всю свою жизнь без остатка…
В другой раз, я вышел из пригородной электрички, в которой творил сердечную молитву, и пережил такое долговременное глубинное блаженство, что уже, находясь дома, жалко было ложиться спать. Было очень поздно, а я сидел на кровати с потаённой дуринкой в глазах в сладком наслаждении и неизвестно отчего был счастлив…
Многое открылось мне через другие книги по христианской мистике. А как искусно в них описан опыт сновидений и тайные практики. Как ярко и сильно оживают, расцветают сновидения на этом эзотерическом пути! Я стал читать, вчитываться и размышлять. Странник оставлял меня, но уходил не надолго. Периодически я то продолжал, то прекращал свои эксперименты с сердечной Иисусовой молитвой. Меня несло и бросало к другому — к магии, в которой, как известно, Бог отсутствует, либо он представляет «шаблон», иллюзию или абстрактный, безличный Дух. Я был щепкой в бурной горной реке.
Потихоньку начинал пробовать соблюдать православные посты и регулярное молитвенное «правило». Параллельно делал йогу и читал Кастанеду.
Я творил молитву на ходу, и сладкий холодок держался в моём сердце. Ощущение новое, свежее, сладкое, необычное. Что за сласть такая, эта молитва?! Словно медовая эссенция разливается от сердца, от его верхушечки по всему телу — всё в тебе и вокруг становится сладким, и сам делаешься сахарным, приторным. Чувство столь неописуемое. Горячие токи заходили по телу.
Иногда сердце раскрывалось настолько, что я обнаруживал в себе новые, незнакомые реакции. Как-то на рынке я увидел нищего инвалида без ног, собирающего подаяния. Боль и сострадание к нему пронзили меня настолько сильно, что мне сейчас же, в сию же минуту захотелось отдать ему всё, что я имею — все деньги, вещи, квартиру, снять с себя одежду. Если бы не вмешался мой трезвый и скептический ум, я бы отдал ему все деньги, которые были при мне на рынке. Подал милостыню больше обычного… Столь внезапное проявление духовной Любви оказалось отнюдь не состоянием безжалостности и пустой, безличной, холодной отстранённостью толтеков…
Очень похожее, но несколько иное чувство охватило меня в церкви, на службе, когда я смотрел на скульптуру распятого Христа, в особенности на его голову, охваченную колючей терний. Моей голове почему-то сделалось также больно, как было больно ему, в тех же самых местах. Словно и у меня на голове оказалась колючая проволока и я испытывал её уколы…
Бывало не раз, как после молитвы весь воздух делался упоительным, дышащим теплом, нежностью и бесконечной любовью. Как легко дышалось в эти драгоценные минуты! Я шёл сквозь эту прозрачную, волшебную, розовую дымку, сливался с нею, терял ощущение физического тела, растворялся и совместно с тихим блаженством утрачивал чувство времени…
Иногда, сердце моё смолкало и становилось притуплённым и бесчувственным. Но глядишь, вскоре оживало.
Наконец, я начал свой первый длительный пост совместно с молитвой. Никогда не забуду, как после благодатной трепещущей молитвы, я вышел на улицу гулять, и что тут внезапно со мною сделалось! Такая пронзительная, глубокая и неповторимая радость вдруг напала, набросилась, обрушилась на меня извне и откуда-то изнутри — она в меня вбежала, вселилась — что не могу вам описать! Я шёл по улице, и был город. И он гремел, звучал, и были прохожие, которые ни о чём не догадывались и не подозревали, что я даже могу сойти с ума от счастья. А я был безумно и бесконечно счастлив и радостен от того простого факта, что я есть, я жив, существую. Всего лишь от этого… Оказывается, всё так просто. И этого так много. Это так необыкновенно много, что у меня есть сердце. Что существует истина, правда, Бог! И что Бог есть любовь! И какой же ранее я был смешной и глупый дуралей, что обо всём этом ничего не знал. А сейчас — знаю! А сейчас неожиданно это всё мне открылось, хлынуло необычайным бесконечным потоком, что, боюсь, не вынесу, я, возможно, не понесу сразу столько много радости и любви! Не смогу вытерпеть столь громадного, необъятного счастья. Сколько же веселья, и это всё мне выпало одному! А они, эти люди, прохожие, проходят в спешке и безразличии мимо и ничего про всё это, что я познал и познаю, не знают, не замечают… и даже не догадываются и даже не могут себе совсем чуть-чуть представить, что их счастье пребывает рядом, совсем близко от них, — оно разлито по всему миру! Оно стоит в воздухе — стоит протянуть руку, стоит только заглянуть в своё сердце… Это как прорыв гигантской плотины. Живёшь обыкновенно, среди людской суеты и в неведении, делаешь всё, что делают все остальные люди, испытываешь умеренные «средние» чувства — смеёшься, грустишь, спишь, волнуешься о мелочах быта. Получаешь разнообразные мелкие удовольствия от жизни. Стремишься ко всему тому, к чему стремятся и все. И не выходишь за пределы условной границы. Как вдруг! «Неосторожно» молитвой открываешь своё сердце, оно распахивается настежь и такая неожиданная лавина возвышенных и благодатных чувств прорывается сквозь все границы и сметает все барьеры на своём пути! И вливаются безмолвные знания.
