всегда были противниками материи, телесности и деторождения.
Отсюда понятны основные мотивы теософской библейской экзегетики: акт творения мира — это акт неразумный и по своим последствиям злой. То же, что в Библии называется 'грехопадением', есть на самом деле акт духовного пробуждения человека, есть первый шаг на его тропе войны против Демиурга.
Интересную попытку объяснить происхождение гностического мифа о демонической природе Творца предпринял И. Д. Андреев. Персидская религия не просто отвергла религию вавилонскую, но переосмыслила ее. Семь верховных вавилонских богов во главе с Иштар, связанных с планетами, были осмыслены как противоборники персидского пантеона и поэтому в перспективе новой, персидской мифологии начали осмысляться как демоническое начало. 'При столкновении двух религий религия народа-победителя заставила вавилонских богов превратиться в демонов, опуститься вниз, в преисподнюю… Эти вавилонские боги на родине были богами света и неба. Как случилось, что они забрались в преисподнюю? И если они были обессилены, то как они могли принимать участие в управлении миром? На эти вопросы стараются ответить многие мифы, которые на разные лады развивают мысль, что космократоры сначала были злыми духами, потом вышний бог сжалился над ними и приобщил их к власти над миром… И вот синкретизм отдает творение этого мира униженным вавилонским планетным божествам'.
Восставшие духи, что 'пренебрегли трудом творения', есть 'те высокие небесные Существа, кого Оккультное Учение называет Манасвин, Мудрейшими, первейшими среди всех, и кто всех людей сделали бы самосознательными духовно разумными существами, если бы не были 'прокляты' и осуждены к падению'. 'Они стали независимыми и свободными разумами, явленными в каждой Теогонии, как сражающиеся за независимость и свободу, и, следовательно, — в обычном смысле — как 'воспротивившиеся божественному пассивному закону''.
Но, не желая рождения детей, тем не менее они совсем не возражают против самоцельного плотского вожделения. Когда Небесные Йоги увидели, что человечеству, созданному по совершенному образу Божию, грозит скучное существование без всяких искушений, они решили пожертвовать собою, лишить человека 'инертного, неизменного и недвижного Совершенства' и, пойдя против воли Бога, наделить человека плотскими страстями.
Это раньше невежественные христиане (вместе с представителями большинства земных религий) уклонялись от контактов с Сатаной. Но пришла теософия и ясно сформулировала свою задачу: 'Совершенно необходимо доказать, что 'Сыны Темной Мудрости' были столь же божественными и чистыми, если не более чистыми, нежели все Михаилы и Гавриилы, столь прославляемые в церквах'. Решение задачи было найдено и доказано. И 'теперь Сатана будет явлен в сокровенном Учении как аллегория Добра и Жертвы, как Бог Мудрости'. Теперь мы узнаем, что вообще нет другого Бога, кроме Люцифера — 'Именно сатана является Богом нашей планеты и единым Богом, и это без всякого аллегорического намека на его злобность и развращенность. Ибо он един с Логосом'. Может быть, за пределами нашей земли и нашего мира и есть 'Фохаты' и 'Парафохаты'. Но людям надо забыть мечту о том, чтобы встретить кого-то еще, помимо Люцифера: 'Змей — величайший Свет в нашем плане'. 'Дьявол не есть 'Бог этого периода', ибо это есть Божество всех веков и периодов с момента появления человека на Земле'.
Вся проповедь политеизма и 'веротерпимости', пантеизма и дуализма, вся борьба с 'антропоморфизмом' и 'догматизмом' свелась к этому тезису. Есть 'Единое Божество'. Любая попытка мыслить какого-то еще Бога, в котором нет Зла — это 'варварство и ужас'. Вслед за признанием того, что Абсолют есть Добро и Зло, надлежит узнать, что к Абсолюту обращаться бесполезно. И, наконец, вывод: значит, надо общаться с тем, кто подоступнее. В доступном 'Магическом Посреднике' тоже есть двойственность добра и зла, и эту сложность его характера надо просто принять. Итак, знакомьтесь: новый и единственный бог всех народов — Люцифер.
И начинаются рассуждения об 'астральном свете': 'Только астральный свет, главная действующая сила в магии, может раскрыть нам все секреты природы… Астральный свет идентичен с Акашей индусов… Акаша является неотличимой частью каждой магической церемонии… Акаша или оккультное электричество; она же 'анима мунди', то есть астральный свет'. 'Акаша, Астральный Свет, есть Всемирная душа, Mysterium Magnum, из которой рождается все сущее'. 'Великий Посредник Магии, Mysterium Magnum, Астральный Свет есть именно то, что церковь называет Люцифером'. 'Черное отражение белого Лика и есть Астральный Свет или 'Demon est Deus inversus''.
Все доказано. И у теософов теперь есть ключ к истинному разумению Библии: 'Такие фразы как 'В своем честолюбии он (Сатана) поднял руку против Святилища Бога в Небесах', и т. д. должны читаться так: Устремленный Законом Вечной Эволюции и Кармы, Ангел воплотился на земле в человека; и так как его Мудрость и Знание все же были божественны, хотя тело его от Земли, он (аллегорически) обвинен в раскрытии и выдаче Тайн Неба'. Никаких 'изгнаний' не было: 'Божественная Монада добровольно изгнала себя с Неба'. И Блаватская даже знает, какими мотивами руководствовался сей 'Бог Мудрости': 'Может быть, лучший синтез этого чувства мы находим в трех строках Мильтона. Говорит 'Падший': 'В Безопасности царствовать можем мы здесь: и выбор мой, что царство стяжания достойно, хотя бы и в аду! Лучше царствовать в аду, чем в небе быть слугою!'. Лучше быть человеком, нежели затеряться среди безвольных Духовных Сонм в Небесах'. 'Лишь естественно рассматривать Сатану, Змия в книге бытия как истинного создателя и благодетеля, Отца Духовного Человечества'.
Даже если Люцифер бывал замечен в причинении какого-либо зла — так это вполне 'безобидно'. Для доказательства этого Блаватская цитирует вишнуистский рассказ. По его сюжету некие злые духи (ракшасы) убивают человека. Сын убитого хочет мстить, но дед его останавливает: твой отец погиб по Закону кармы; демоны, сожравшие его, тут ни при чем. 'Пусть
И, наконец, вполне откровенно: 'Наиболее просвещенный, если только не величайший из современных каббалистов, Элифас Леви описывает Сатану в следующих блестящих терминах: 'Именно этот Ангел был достаточно горд, чтобы возомнить себя Богом; достаточно отважен, чтобы приобрести свою независимость ценою вечного страдания и мучения; достаточно прекрасен, чтобы возлюбить себя в полном божественном свете; достаточно мощен, чтобы все же царствовать во тьме среди мучения и сложить себе престол из своего неугасимого костра. Это именно Сатана республиканца и еретика Мильтона, князь анархии, которому служат иерархии чистых духов'. Это описание, которое так искусно примиряет теологическую догму с каббалистической аллегорией и даже ухитряется включить в свою фразеологию политический комплимент, если прочесть его в истинном свете, — вполне точно. Да, воистину, этот величайший из идеалов, этот вечно-живущий символ — нет, апофеоз самопожертвования ради умственной независимости человечества; эта Вечно-Активная Энергия, протестующая против Статической Инерции — принципа, для которого Само-утверждение есть преступление, а Мысль и Свет Знания ненавистны. Как говорит Элифас Леви с неподражаемой справедливостью и иронией: 'Именно этот мнимый герой мрачных вечностей наделен клеветнически безобразием и украшен рогами, которые гораздо лучше приличествуют его неумолимому мучителю''.
В 'Письмах Махатм' религиозная реальность мира выглядит так: 'Существуют 'Коганы тьмы' — не то, что называют диаволами, но несовершенные 'разумы', которые никогда не войдут в число 'строителей' Вселенной, чистых планетных Разумов. Свету Дхиан-Коганов противопоставляются 'мамо Коганы' и их разрушительный разум. Они — те боги, которым индусские, христианские, магометанские и все другие фанатические религии и секты поклоняются. Дхиан-Коганы соответствуют Буддхи, а мамо являются олицетворениями вроде Шивы, Иеговы и других выдуманных чудовищ с невежеством в их хвосте' (Письмо 153). Кстати, замечу, что здесь теософам, несомненно, удалось объединить все религии: они все, оказывается, равно ими презираются. По признанию Блаватской, 'христианская религия не является единственной, унизившей этих Богов до Демонов, зороастризм и даже браманизм воспользовались этим, чтобы захватить власть над умами людей'. К этому фронту сопротивления космическим владыкам можно добавить, очевидно, и ислам. 'Разъясним этот вопрос раз и навсегда: тот, на кого священство
