протоколов Адмиралтейства имя Джемса Кука появляется в связи с планами снаряжения экспедиции 6 и 12 апреля, но только 24 мая оно приняло решение «назначить мистера Джемса Кука командиром барка «Индевр».
В приходских книгах йоркширской деревни Мартон он был записан 27 октября 1728 года как сын батрака-поденщика (son of a day-labourer). Предполагают, что отец его был выходцем из Шотландии, и что у него было девять детей, и что огромную семью он кормил с большим трудом. Поденной работой занимались все его сыновья с самого раннего возраста, и Джемс Кук-младший не был исключением. С 8 до 17 лет он работал у помещика Томаса Скотови в имении Грейт-Айтон.
Биографы говорят, что хозяин Кука обратил внимание на смышленого и любознательного мальчика и определил его в сельскую школу. Сколько лет Кук пробыл в школе — неизвестно, но вероятнее всего, что он обучился здесь лишь чтению, письму и основным правилам арифметики.
В 1745 г. Джемс поступает приказчиком в бакалейную лавку мелкого торговца Сондерсона в приморском поселке Стейтс. Здесь он пробыл очень недолго, немногим более года, и в июле 1746 г. поступил учеником, подписав при этом контракт на три года, к судовладельцу Джону Уокеру, из йоркширского порта Уитби. Суда Уокера перевозили нортумберлендский уголь из Уитби в Лондон, и Кук был определен на корабль-угольщик «Фрилав». Уитби, родина «Индевра», славилась судами этого типа, очень прочными, обладающими небольшой осадкой и легкими в управлении. «Угольщики» курсировали в мелких водах у восточных берегов Англии, и вождение их было подлинным искусством. Служба на «Фрилаве» была поэтому трудной, но хорошей школой для Кука. Спустя два года хозяева перевели Кука на корабль «Три Бразерс», на котором Кук плавал в Голландию и Норвегию. После окончания срока контракта Кук служил на судне другой фирмы «обученным матросом» (able seamen) и побывал в портах Балтики (в частности в Санкт-Петербурге), а с 1752 г. был принят помощником штурмана на один из кораблей фирмы Уокер.
Хотя формально Семилетняя война началась в 1756 г., летом 1755 г. уже развернулись боевые действия на море, и английские и французские каперы вышли на охоту за торговыми кораблями.
Молодых моряков торгового флота записывали на военно-морскую службу в принудительном порядке, и, быть может, желая избежать насильственной вербовки, Кук, находясь в июле 1755 г. в Лондоне, поступил добровольцем на военный флот. Первоначально он был зачислен «обученным матросом» на 60- пушечный корабль «Игл», стоявший в Портсмуте. Месяц спустя он был назначен помощником штурмана, а в начале 1756 г. боцманом. Капитаном «Игл» был Хью Паллисер; это была фигура, весьма характерная для флотской верхушки: карьерист и интриган, человек нечистый на руку, он спустя два с лишним десятилетия стал притчей во языцех у парламентской оппозиции (Паллисер был весьма обоснованно обвинен в казнокрадстве и недостойном поведении, проявленном в бою, но военный суд, который действовал по указке покровителя Паллисера — первого лорда Адмиралтейства Сандвича, не только оправдал Паллисера, но и признал действия его «достойными подражания»).
Паллисер, земляк Кука, получив о своем новом подчиненном прекрасные отзывы от одного из членов парламента, тесно связанного с фирмой Уокер, неизменно оказывал Куку покровительство: это было одно из немногих достойных дел, совершенных Паллисером на морской службе.
Летом 1757 г. Кук был назначен штурманом на 64-пушечный корабль «Пемброк».
«Пемброк» в 1758 г. в составе большой флотилии, на которой направлялись в Канаду английские экспедиционные части, совершил переход через Атлантический океан. В следующем, 1759 г. Кук блестяще провел в очень трудных условиях работы по промеру фарватера реки Св. Лаврентия; во многом эти работы обеспечили успех наступательных операций британского флота, благодаря которым была взята столица Канады Квебек. После падения Квебека Кук был назначен в сентябре 1759 г. на корабль «Нортумберленд», флагман флотилии контр-адмирала Александра Колвилла. Всю зиму 1759–1760 гг. судно простояло в порту Галифакс, где в часы досуга Кук основательно изучил математику и астрономию. Осенью 1762 г. Кук блестяще выполнил задание по топографической съемке бухты Пласеншия на Ньюфаундленде и обследовал западное побережье острова.
В конце 1762 г. Кук на короткое время возвратился в Англию, где женился на Елизавете Баттс, девушке, которую он, видимо, знал уже много лет (кстати сказать, Елизавета Баттс пережила Кука на 56 лет и умерла в 1835 г.). В 1763 г. по окончании Семилетней войны Кук руководил работами по съемке побережья островов Сен-Пьер и Микелон, лежащих близ южного побережья Ньюфаундленда. В 1764 г. губернатором Ньюфаундленда стал Паллисер, назначивший Кука командиром корабля «Гренвилл». На «Гренвилле» Кук провел работы по съемке различных участков побережья острова. В 1765 г. он на короткое время был откомандирован в Вест-Индию, где составил лоции Гондурасского залива.
В 1766 г. Кук на острове Бургео у юго-западной оконечности Ньюфаундленда провел наблюдение над солнечным затмением (Отчет об этих наблюдениях был опубликован в журнале Королевского общества «Philosophical Transactions», в 1767 г. Лоция Гондурасского залива, составленная Куком, вышла в свет в 1769 г.). Имя Кука было уже известно, таким образом, и Адмиралтейству и Королевскому Обществу, и поэтому его кандидатура на пост командира экспедиционного корабля, выдвинутая в конце марта или в начале апреля 1768 г. Паллисером (который был в то время инспектором флота и начальником Корабельной Палаты), была одобрена Советом Адмиралтейства.
Вот, собственно, все, что известно о Джемсе Куке до того момента, когда он стал капитаном «Индевра» (Биография Кука неразрывно связана с историей всех трех его плаваний. Поэтому мы намеренно обрываем ее на 1768 году. О деятельности Кука в последующие годы и о его трагической гибели на острове Гаваи в январе 1779 года будет сказано во вступительных статьях к запискам второго и третьего плаваний). Эти сухие и отрывочные биографические данные достаточны для послужного списка, но не могут дать сколько-нибудь отчетливого представления о личных качествах знаменитого мореплавателя.
«Знания, опыт, проницательность, — писал его соратник капитан Кинг, — помогли ему так всесторонне овладеть своей профессией, что величайшие препятствия преодолевались и самые трудные плавания стали легкими и почти безопасными под его руководством». Эти знания, опыт и проницательность Кук приобрел, «протаскивая себя» (это его собственное выражение) через все стадии морской службы. Бесспорно, «угольщики» Джона Уокера и плавание у берегов Ньюфаундленда, Новой Шотландии и Гондураса были превосходной школой, а тяжелые на руку йоркширские боцманы отличными учителями.
Но только ли опыт, знания и суровая закалка «низовой» службы завоевали Куку безграничное доверие его спутников и возбудили в них ту силу духа, которая обеспечила блестящие успехи трех кругосветных экспедиций?
Думается, что гораздо большую роль сыграли не благоприобретенные качества Кука, а его природные дарования.
Кук обладал ясным и, что важнее всего, независимым умом, и это позволяло ему не поддаваться гипнозу авторитетов и традиционных теорий. Вместе с тем он никогда не оказывался в плену фактов и, анализируя их с холодной настойчивостью, приходил к простым и здравым выводам.
Отличительными чертами его характера было спокойное мужество, твердость и необыкновенная работоспособность. «Скрытая» энергия Кука заражала всех его подчиненных.
Своим отношением к матросам Кук резко отличался от подавляющего большинства командиров. Порой он бывал суров, и в его дневниках мы встречаем, хотя и не часто, пометки о наказаниях плетью. Однако Кук никогда не злоупотреблял теми возможностями, которые предоставлял ему драконовский устав корабельной службы. Да и в этом не было необходимости — авторитет Кука был безграничным, и он основывался на глубоком уважении всего экипажа к своему командиру.
Ни на одном корабле британского флота не делалось столько для охраны здоровья экипажа, как на «Индевре» или «Резолюшн», и когда после второго плавания 1772–1775 гг. экспедиция возвратилась в Англию, всеобщее удивление вызвали не столько ее географические результаты, сколько тот факт, что на корабле Кука за время более чем трехлетнего плавания умер от болезни лишь один человек.
Английские биографы неизменно говорят о гуманности Кука. Если гуманностью можно назвать
