Оракул номер 308 рассказывал Ланте, что «рискованное стимулирующее происшествие» повторно разожжёт её силу. Она нетерпеливо ждала, поскольку прошло уже почти полтысячи лет.

— Что нового? — спросил Оморт, когда она дошла до ступенек помоста. Как всегда, рядом с ним ухмылялась Хеттия — жалкое подобие Сабины. Хоть они с Сабиной и имели общие черты, Хеттия была намного менее колоритна, чем гламурная и прекрасная Сабина.

Ланте прочистила горло. Сабина ходила охотиться на демона и поймала двурогого! Нет, слишком вальяжно.

— Нашей сестре повезло, — произнесла она вместо этого, — она пленила демона.

После этих слов пальцы Оморта судорожно стиснули подлокотники трона, согнув золото. Хеттия отметила эту реакцию со страдальческим видом.

Его глаза нацелились на восточную стену тронного зала — покрытую каменными скрижалями. Это были договоры — скрижали делались из крови тех, кто заключал всевозможные тёмные пакты, а условия договора записывались на камне для всеобщего обозрения.

Четыре главных игрока Правуса подписали один такой договор, торжественно поклявшись в лояльности друг другу, — Оморт, Лотэр, вице — король Кентавров и король огненной Демономонархии.

Но сейчас взор Оморта уставился на скрижаль Сабины. Это была Святыня — древний Ведьминский договор, гарантия по которому действовала столько, сколько тело её будет оставаться «чистым», «незапятнанным ни одним мужчиной». Веками она терпела наказание своей девственностью взамен нежелательных или неестественных отношений.

Если скрижаль упадёт со стены и разобьётся, все будут знать, что условия соглашения были нарушены. Оморт с ужасом ждал, что скрижаль Сабины разобьётся — как доказательство того, что она занималась сексом с Ридстромом.

— Демон — здесь, в моей темнице? — рассеянно спросил Оморт. — Давно?

Ланте пожала плечами:

— Полчаса, я думаю.

— Как я погляжу, не так-то легко твоей сестре, как она предсказывала, — сказала Хеттия с самодовольной улыбкой.

— А вот и неправда, Хеттия, — это пока ещё не случилось, но, кончено же, скоро случится, — я уверена, что Сабина считает это развлекательной игрой, как кошка с крылатой птичкой…

Много веков назад было предсказано, что если Королева Иллюзий родит наследника падшего короля яростных демонов, то молодой принц вскроет источник непостижимой силы. Если она этого не сделает, Правус падёт перед врагами.

— Страстно? — выпалил он.

Ранее демон сделал глубокий вдох, проявив больше терпения, чем Сабина встречала у мужчин в возрасте. Но она осознавала, что, как только перестанет себя сдерживать, Ридстром перестанет сдерживаться тоже и его терпению придёт конец.

Она видела, как он отключается. Мышцы покрытых рубцами щёк дёргались в тике, глаза мерцали абсолютно чёрным огнём. Озарённая внезапной вспышкой проницательности, она поняла, что видела сейчас ту сторону Ридстрома, которую редко кому удавалось увидеть.

— Ты понятия не имеешь, с чем играешь, — сказал он безжалостным тоном.

— Расскажи мне.

— Ты не победишь.

— Нет? Только представь, Ридстром. Я могу дать тебе всё, чего ты пожелаешь. Я исполню любую твою фантазию.

— Что ты знаешь о моих фантазиях?

Не стал ли его голос грубее? Она снова попыталась прощупать его мысли, но не смогла пробиться.

Когда он оказался прямо напротив неё, он даже не попытался до неё дотронуться. В такой близости к нему она чувствовала себя совсем маленькой по сравнению с его огромным ростом. Она даже могла ощущать тепло, исходившее от его тела.

Без предупреждения его руки сделали выпад в сторону её лифчика, сжав материю в кулак. Она чуть не задохнулась, когда он сорвал его, обнажив её груди.

Немедленно собравшись, она спросила голосом роковой женщины:

— Ты находишь их красивыми?

Пока он холодно разглядывал их, его брови сложились в ответ.

— Не хочешь их потрогать? Ты же всю свою жизнь ждал, чтобы вот так поласкать свою женщину.

И когда она уже думала, что сломила его, он намотал её волосы на свой кулак. Он дёрнул её, приближая к себе, пока не уставился непосредственно в её глаза.

— Не стоит такой девчонке, как ты, играть с таким демоном, как я, — сказал он, притягивая её ещё ближе, пока её руки не упёрлись в его широкую грудь, — ты проиграешь, и когда это случится, ты мне за это заплатишь.

— Это потому…

Он перебил её грубым поцелуем. Это так отличалось от того первого раза, когда он старался доставить ей удовольствие. Сейчас, казалось, он намеревается наказать её. Но ей нравилось, каким дерзким и жёстким был этот поцелуй. Ей нравилось, что он совсем не боялся её, как это делали многие мужчины.

Она почувствовала, как её затягивает, как она ослабляет оборону. Когда она застонала, показалось, что и он тоже теряет контроль над собой; из его груди вырвалось рычание.

Слегка касаясь его торса своей голой грудью, она прошептала ему в губы:

— Ридстром, положи на неё свои руки. Ты же хочешь почувствовать меня.

Со стоном побеждённого он накрыл её плоть. Её шокировало тепло и текстура его ладоней. Руки воина, натруженные до мозолей об эфес меча. Он стал мять её грудь, взяв снова её губы в свои и слившись с ней языками.

Когда он ущипнул один сосок — грубо, зло — она вскрикнула, предчувствуя боль; но вместо этого всё её тело накрыло волной наслаждения.

Вот так сюрприз.

Он стал щипать другой, пока оба соска не набухли и не поднялись. Тогда он стал тереть их своими