сегодня вражеской крови. Казалось, ничего не способно остановить безудержный бег и натиск отборной конницы. Что им какая-то ничтожная кучка испуганных солдат?

И всё внезапно и жутко переменилось… Разбрызгивая в стороны звенья кольчуг, с хрустом вошли в молодые тела безжалостные зазубренные наконечники арбалетных болтов. Ударили по незащищённым лицам, по бедрам и ногам тонкие и легкие, но не менее опасные от этого, стрелы. Их было много! И летели они густо. Ослепленные этим ливнем, слишком поздно увидели вы перед собой черную стену чужих щитов. Вблизи они выглядели уже не так несерьезно. В этой, почти монолитной, стене не было никаких лишних отверстий и щелей. А из тех, что были, торчало смертоносное железо. Оказалось, что тяжелые копья пехоты способны вдруг выскакивать вперед почти на полтора-два метра! И не успевшие уже ничего сделать всадники первого ряда, были выбиты из седел почти мгновенно. Всего немногого не хватило вам. Лишних секунд драгоценного времени, за которое ещё можно было набрать нужную скорость, нескольких, может быть, метров, чтобы успеть пришпорить коня и заставить его перемахнуть эту тонкую цепочку солдат. А уж там, внутри! Можно было бы щедро напоить вражеской кровью своё оружие! Показать этим жалким равнинникам, что такое гордые и никем непокоренные, сыны гор!

Можно было бы… но увы… Теперь большинство твоих друзей лежит в пыли. Их ребра хрустят под тяжелыми сапогами панцирной пехоты. А на очереди – ты сам. Вот они, окровавленные безжалостные наконечники. Целятся прямо в твое (и ни в чьё более!) лицо. Ещё несколько шагов пехотинца, прищуренный взгляд арбалетчика, хладнокровно выискивающего очередную жертву – и всё! Рванется в испуге осиротевший конь, беспомощно звякнет о камни бесполезный меч… И напрасно будет ждать твоего возвращения со славой и добычей родная семья… Не дождётся возвращения любимого невеста, не побегут рядом с конём героя младшие братья…

Но ещё можно уйти! Вот он – спасительный лес! Два десятка шагов отделяют от густых зарослей. Брось коня и спасись! Никто не станет искать тебя одного в лесу! Есть пока такая возможность!

Резкий выброс копья, хекающий выдох пехотинца…

И темнота…

Бронированная стена тяжелой пехоты походя смяла малейшие намеки на сопротивление разбитых кавалеристов. А безуспешная попытка уцелевших конников затеять перестрелку с арбалетчиками и лучниками, привела только к резкому уменьшению количества стрелявших горцев. Ведь стоя на твердой земле, стрелять куда сподручнее, чем сидя в седле вертящейся лошади. Только самые сообразительные из кавалеристов успели-таки, горяча коней, оторваться от преследования и унестись, куда глаза глядят. Упрямым же и несообразительным повезло куда меньше… Лес, он, знаете ли, успешным маневрам верхом как-то вот не очень способствует. А уйти можно было только по узкой дороге и в одну сторону. Да ещё и под обстрелом… тот ещё фокус получается. Пришедшая со стороны замка пехота, наглухо перегородила более- менее широкую дорогу и поляну, куда она выходила. Так что для отступления осталась только относительно узкая дорожка к баронскому поместью. И лучники с арбалетчиками простреливали её на дистанции метров в сто или даже больше. А эти метры ещё проскакать надобно…

Хренак! Что-то основательно прикладывает меня по плечу, и я кубарем качусь на землю. Правда, ничего особенно не болит, стало быть, кто-то просто немилосердно толкнул в спину. Ну, я этому толкачу сейчас…

Оборачиваюсь назад и приподнимаюсь, пока что, на локтях.

Худощавый солдат в порванном плаще, держась рукой за грудь, медленно сползает вдоль ствола дерева. Только что, на этом месте стоял я.

А в груди у солдата торчит стрела…

Ещё две – чуть повыше, вонзились в ствол.

Это кто ж тут такой… стрелок… выискался?

Подхватив с земли заряженный арбалет, приподнимаюсь над краем ямы, куда спихнул меня солдат.

Всадники! Те самые, три десятка, что к нам рванули.

А ведь и верно! Это мы, с верхушки холмика, всё видеть могли. А они-то, откуда знают про разгром основного отряда? Видеть поле боя они снизу не могут, перелесок мешает. Шум-гам слышали? Так бесшумных стычек не бывает.

Что же до собственной самооценки, то она, надо думать, у них весьма высока. Оттого и не сомневаются эти парни, что их товарищи проявили должный уровень боевого мастерства, втоптав отряд пехоты в дорожную пыль. Так что им сам бог велел рылом в грязь не ударить.

Вот и выделывают они сейчас всякие выкрутасы, пытаясь в конном строю залезть к нам в гости. Стоящая у импровизированных заграждений кучка невзрачных воинов, никакого почтения у них не вызывает. Особенно, после того как, спасаясь от их стрел, защитники баррикады попрятались кто куда. Ну да, щитов, как у тяжелой пехоты, у нас тут нет, да и доспехи… так себе, от стрелы на близкой дистанции не спасут. Только вот, попрятавшись, никто из защитников, заодно, не окривел. И наиболее ретивых атакующих разом повыносило из седел – арбалеты на баррикаде были. Кстати, я-то чего сплю? Вскидываю свой арбалет и пресекаю очередную попытку какого-то умника штурмовать баррикаду верхом. Минус раз! В том смысле, что это у меня – раз, из арбалета. А так-то… уже даже не три или четыре…

Теперь, вот и у меня – два! Жалко, что болтов осталось мало, тоже парочка… А остальные где? Да хрен его знает…

Очередным выстрелом ссаживаю с коня ещё одного «наездника». Не попал сразу, пришлось два раза по нему стрелять. Вижу, как внизу вылетают из седел ещё два-три человека. Но атакующих пока ещё много… больше, чем нас. И болты все у меня кончились…

Надо полагать, они закончились не только у меня. Ибо солдаты внизу перестали стрелять и взялись за оружие. Прекратив свои попытки выковырять нас стрелами из-за укрытий, повытаскивали свои мечи и кавалеристы. Н-н-да… АПС бы тут был явно к месту…

Гортанный крик!

И всадники погнали своих лошадей на баррикаду!

Первый так там и остался – повис на коряге. Ловко брошенное копье, снесло его с коня, и он всем телом рухнул поверх заграждения.

Второй же, рубанув копьебросателя (от чего тот успел ловко увернуться, нырнув вниз), пришпорил лошадь! В могучем прыжке она взвилась над нашими хлипкими завалами… отдельно от всадника. Один из монахов опустил руку, из которой скользнул вниз черный ремень. Праща! Ну, ни фига ж себе! Молодец мужик! А я-то всё гадал – чем же они на дистанции работают?

Ещё четверо всадников, подскакав к баррикаде, метнули дротики. Успешно… Один из солдат запрокинулся навзничь – руки его скребли по гладкому древку, пытаясь выдернуть вонзившееся в грудь оружие. Другие же метнулись в стороны и, воспользовавшись этим, парочка всадников перемахнула через коряги.

Они сразу резко усложнили наше положение.

Рубка с коня и так-то куда более эффективна, нежели оборона от неё с земли. И ребятам ощутимо поплохело. Они пока ещё успешно отмахивались от этой парочки, но вот защищать баррикаду уже стало некому…

И нападающие быстро это поняли. Через ограждение перемахнуло ещё двое всадников, а вот третий запутался в ветках. Ну не он, конечно, запутался, а конь. Только, всаднику это уже было фиолетово. Слетев, в результате этого, на землю, он, со всей дури, боднул головою пень. Надо полагать – дорогу расчищал.

Правда, выбрал он для этой цели, весьма неподходящий аргумент – голову. Эх, не та у него голова… Сюда бы нашего зама по борьбе с личным составом! Он не то, что пень – полхолма бы снес! Настолько голова у него чугунная! Вот это было бы зрелище! Полжизни отдал бы, чтобы посмотреть!

А эта головушка… не сдюжила. Похоже, что клиент шею свернул…

Но четыре всадника на неполный десяток солдат… это плохо.

Спешившись, остальные нападающие начинают растаскивать завал. Солдаты ещё могут уйти – лес за спиной. Конь глубоко не пройдёт и уж, во всяком случае, скакать по заросшему лесу существенно труднее, нежели бежать.