того же кармана сухарь, разламывает и протягивает мне половинку.
– Ещё? – кивает на флягу.
– Нет. Пока хватит. Как там?
– В порядке всё. И без нас с тобою обойдутся.
– Норкин где?
– К ребятам его отнесли. Пусть уж все вместе лежат.
Выйдя наверх после боя в подземельях, я обнаружил Павла на прежнем месте. Пистолет был всё ещё зажат в холодеющей руке. Из простреленного виска стекала на траву струйка крови.
Вот тогда меня и понесло…
Не очень хорошо помню, что было после. С кем-то спорил, не соглашался, даже в морду пытался дать. Уж и по какому поводу всё это началось, не помню. Как попал сюда, сам пришёл или кто привёл – тоже выпало из памяти.
– Кому я там в рыло засветить собрался?
– Мне, – хмыкает Потеряшка.
– Витя, – впервые называю я его по имени, – отчего так выходит? Нормальные же все мужики, на одну страну пахали полжизни. В одних, почитай, условиях росли. Отчего ж мы сейчас друг другу глотки рвём?
Не знаю почему, но он не очень любит, когда к нему обращаются по имени. Уже заканчивая свою тираду, вспоминаю про этот факт.
Потеряшка некоторое время молчит.
– Не знаю, командир… черт его поймёт, как у всех вдруг мозги враскоряку встали. Тот же их командир. Для себя же всё заныкать хотели!
Надо же! Командиром он меня впервые назвал. Раньше всё больше по имени обращался, либо по званию.
– Не всё…
– А ты на нижнем уровне бункера был? Нет? Ну, так зайди, полюбопытствуй! Я, так и навскидку сказать не могу, сколько народу этим прокормить можно будет! То, что наверху лежит – это, конечно, гут! Тоже запасы весьма нехилые. Однако ж губернатор о нижнем ярусе не знал! Вот и думай теперь, кто тут на кого пахал? Отчего Поливанову это неизвестно было, а какой-то капитан в этом вопросе намного более него осведомлен был? То, что там связь с городским центром напрямую существует, ты в курсе?
– Откуда?
– Думаю, что и связисты наши в этом вопросе ни в зуб ногой. Обычные телефоны они контролировали, тут вопросов нет. А про прямой телефон, полагаю, что и они не знали.
– А ты как это выяснил?
– Так там табличка соответствующая есть. Я, как трубку эту снял, так со старшим лейтенантом и пообщался. Он, бедняга, чуть микрофон от удивления не проглотил!
– А капитан этот про узел связи знал?
Виктор некоторое время молчит.
– Не могу ничего по этому поводу сказать… Там счетчик хитрый есть. Видно, когда дверь в последний раз открывалась.
– И когда же?
– Год назад. А ребят этих сюда восемь месяцев как прислали. До них тут другие сидели, и командир у них другой был. Так что вниз они, скорее всего не лазили. Да и пылюка там… следы было бы видно.
– Как меня задолбало тут всё! Интриги какие-то, чуть не заговоры, сам чёрт ногу сломит. Доигрались уже – полмира, если не больше, в развалинах лежит, а туда же! Всё никак не успокоимся.
– А ты сам в эти игры разве не мастак играться?
– Да идут они!
– Тогда, чего взбеленился? Или у нас с тобой и без того работы не хватает?
– Уж чего-чего, а этого не отнять!
– Ну так, делами и занимайся! Меня, думаешь, не колбасит от всего этого бардака да кровищи?!
Странное заявление в его устах. Вот уж от кого услышать такие речи не ожидал!
– Не знаю…
– И похлеще твоего подкатывает! Я-то своих клиентов временами крупным планом вижу! Не робот, чай, тоже человек живой! Оттого и фляга всегда с собою… А с тебя и спрос больше!
– С хрена ли?
– А кто всю эту бодягу затеял? К кому народ так и прёт? Не ко мне же?
– Ну… так ведь недолго тоже будет… доберусь до списков…
– А до той поры – держись! И под пули не лезь! Хватит уже! А то я на звание и не посмотрю… сам тебе ноги набок заверну!
– Присаживайтесь, – указываю визитеру на стул. – Как самочувствие, Олег Петрович?
Поливанов грузно садится на предложенный стул.
Видок у него…
Надо полагать, крушение амбициозных планов здорово выбило его из колеи. Он даже похудел и лицом осунулся.
– Спасибо, могло быть и лучше, – отвечает он.
– Ну, это в значительной степени, от вас самого и зависит, – пожимаю плечами и киваю на стол. – Все болезни от нервов… Чаю хотите? Разносолами и деликатесами я вас побаловать не могу.
– Отчего ж так? На складах эти продукты есть.
– Не спорю. Однако, мы решили оставить эту категорию продовольствия на крайний случай. В ближайшее время, ожидаем здесь большое количество беженцев из пострадавших мест. Вот для них могут потребоваться высококалорийные продукты. Как раз эти и подойдут.
– Хм! Кормить беженцев икрой?
– А почему нет? Среди них и дети могут быть. С продовольствием там не ахти…
– Дело ваше. Что от меня-то хотите? Обещали же отпустить…
– Стрелять не надо было.
– Так это не я стрелял! Это Вашадзе, с него и спрос.
– С вас тоже есть что спрашивать.
– Например?
– Почитайте… – кладу перед ним на стол несколько листов бумаги. – Это касается обстоятельств организации побега заключённых. Ну и некоторые другие интересные моменты отмечены…
Пока бывший губернатор листает бумаги, я смотрю в окно. На плацу проходят занятия с нашими ополченцами. Инструкторы из числа бойцов СОБРа гоняют их в хвост и в гриву. Иногда мне даже жалко этих простых парней. Большинство из них, если и служило в армии, то уже успели порядком подзабыть былую науку.
– Это… – произносит Поливанов враз осипшим голосом, – всё это ещё надо доказать!
– Кому?
– В смысле? – не понимает он вопроса. – Ну… суду… присяжным, наконец! Дела такого рода должны быть рассмотрены судом присяжных!
– Зачем? В том смысле, что доказывать-то особо и нечего. Разве что, мелкие эпизоды… так и без них у вас там столько накручено. На три пожизненных срока тянет легко.
– Вы не посмеете!
– Да? – внимательно смотрю на него.
Под моим взглядом он обмякает и как-то даже меньше ростом становится.
– Это произвол…
– Ещё скажите, что будете жаловаться. Нет, не подумайте, что я вам этого не разрешаю! Милости прошу, пишите! Только вот кому?
– Ну… общественность…
– С удовольствием повесит вас и всю вашу команду на ближайших фонарях. Хотите, эксперимент
