машина» больше не было промежуточных звеньев, и составление программ значительно упрощалось.

И еще одну проблему могла решать их система, Проблему передачи информации на большие расстояния при уровне сигналов, соизмеримых или даже меньших, чем уровень помех. Для демонстрации этой возможности Бакланский, Григорьев и Данилов почти двое суток устанавливали свою машину на телефонной станции.

Результаты работы были пока скромными. Машина могла распознавать всего лишь семьсот слов. Но, как говорят, лиха беда начало. В принципе, более мощную машину можно было создать уже сейчас. Вот только какие бы у нее получились габариты и вес? Об этом в отчете не говорилось ничего.

Некоторые исполнители давно чувствовали, что избрали не совсем правильный путь. Но Бакланский умел убеждать и доказывать. Кроме того, он работал над докторской диссертацией. На теме, собственно, и основывалась его диссертация. Работать он мог почти без всяких передышек, заражая всю лабораторию верой в успех и неистощимой энергией. Когда же сотрудники лаборатории скисали, он просто давил на них своим авторитетом, своей эрудицией, рассуждениями о государственной необходимости их работы…

Виктор Иванович кончил говорить, уложившись в точно отведенное ему время. Это свойство обычно очень ценится комиссиями. Следующим по распорядку дня должен был выступать Григорьев. Пока снимали графики и развешивали схемы и чертежи, нетерпеливые члены комиссии успели задать Бакланскому несколько вопросов. Но Виктора Ивановича нельзя было так просто застать врасплох. Он пообещал ответить, но сделал это так громко и в такую подходящую среди шума паузу, что председательствующий вынужден был напомнить, что вопросы должны задаваться позже. Все согласно закивали и успокоились.

Григорьев начал рассказывать о принципиальное схеме своей аппаратуры. Причем, как было условленно у него с Бакланским, особое внимание уделял примененикю в ней микромодулей, прочих микродеталей и интегральных схем. Сам он, честно говоря, не видел в их применении особого достоинства, особой заслуги своей группы, но в техническом задании имелся пункт об интегральных схемах, и Бакланский строго-настрого приказал ему остановиться на этом особо. Вот он и шпарил терминами из полупроводниковой техники.

Григорьев не успел уложиться в отведенное ему для доклада время, но когда сел на свое место, Бакланский шепнул, что это даже хорошо. Комиссия очень дорожит временем и теперь вынуждена будет ограничиться вопросами, ответы на которые содержались в его, Бакланского, докладе, но были им пропущены. Они всегда старались делать так, специально упуская в докладах некоторые важные моменты, чтобы члены комиссии вынуждены были задавать вопросы. В этом усматривалось два плюса. Во-первых, ответы на предполагаемые вопросы были уже готовы, во-вторых, некоторые члены комиссии считали, что они сами додумались до каверзных вопросов, и были весьма довольны собой и даже проникались к защищающимся уважением и доверием. На самом же деле доклад строился так, что эти вопросы, не страшные для исполнителей, просто-напросто логически вытекали из него.

Выступления Бакланского и Григорьева заняли часа полтора, и поэтому председательствующий Анатолий Юльевич Согбенный объявил перерыв, которого любители покурить ждали со все возрастающим нетерпением.

Не успел Григорьев выйти в коридор, как к нему подошел начальник лаборатории Владимир Зосимович Карин. Голова у него была совершенно седая. А улыбался он так добродушно и понимающе, что невольно вызывал у собеседника ответную улыбку. Он подошел к Григорьеву, трудно переставляя ноги, и сказал:

– А вы, мальчики, кота в мешке привезли. – Карин не осуждал, просто констатировал факт. И не успел Григорьев возразить, как он продолжил: – Но это ничего. Защититесь. Проблемка-то модная, да и сложная. С ходу не взять.

– Должны защититься, – согласился Григорьев.

– А почему вы пошли по этому пути? Ведь метод простого увеличения параллельных блоков приведет вас к тому, что ваша аппаратура станет высотой с Монблан. И все равно с вершины этой горы решения проблемы не увидишь.

– Вообще-то мы пытались ухватить проблему с разных сторон. Для частных решений наш метод, наверное, наиболее совершенен.

– Но ведь не устройство же для программного управления станками вам нужно сделать? Для этого, конечно, хватило бы и ста слов. А так вы рискуете зайти в тупик.

К ним подошел Бакланский.

– Ну что, Владимир Зосимович? Как тут поживает Марград? Жары-то как не бывало. В такой прохладный вечер и рюмочку пропустить не худо!

– Было бы время, – усмехнулся Карин.

– А что? Сегодня вечер занят?

– Вечером нужно успеть еще в одну комиссию.

– На износ работаете, Владимир Зосимович. А то бы поговорили, – продолжал Бакланский. – Александр вот у меня еще не был.

– Спасибо, Виктор Иванович. Но мне сегодня нужно в семь обязательно быть в гостинице, – сказал Григорьев.

– Ну ладно, заняты, так заняты. Коньяк, он не испортится. А как, Владимир Зосимович, настроение у комиссии?

– Обычное. Одним поскорее смотаться надо, а другим все равно, где сидеть.

– Ну-ну, – потер руки Бакланский.

– Тут вот только представитель какого-то института на вас зуб точит.

– Какого института? – мгновенно преобразился Бакланский.

– А тот товарищ, что сидит рядом с вами. Высокий такой.

– Ростовцев? Так это же представитель института, который будет продолжать нашу работу. Они же второй этап делать будут!

– Да?.. Там хитроватые мужички сидят, – сказал Карин.

– Им бы только отбояриться от данной темы. Тема хлопотная, а денег не так уж и много.

– Было бы, с чего начинать. Может, поэтому? – спросил Карин.

– Начинать есть с чего, – твердо ответил Бакланский и добавил: – Извините, Владимир Зосимович.

Он отвел Григорьева в сторону и спросил:

– Послушай, Александр. Так кто же тебе все-таки звонил?

– Не знаю, Виктор Иванович. Давайте попробуем позвонить вместе.

– Да куда звонить-то?

– По собственному номеру телефона. Может, это не только в гостинице.

– Ничего не понимаю. Толком можешь объяснить?

– Не могу. Тут надо самому испытать.

– Это в твоей гостинице, в твоем номере чудеса происходят. А весь остальной мир нормален и занимается полезными делами.

– Вы правы. Но проверить не долго.

– Сейчас не могу, да и не верю.

– Не хотите, я один схожу.

Кто-то взял Бакланского под руку, а Григорьев пошел искать телефон.

В гостинице он звонил по собственному номеру. Может, с другими телефонами ничего не получится? Да и не должно получиться.

В лаборатории он заглядывать постеснялся и поэтому дошел до приемной. Там он попросил у