Доктор вздохнул. Точно такой же ответ он слышал полчаса назад. Пилот ободряюще кивнул. Сверкнула белозубая улыбка, но доктор не мог отделаться от ощущения, что пилот над ним издевается. Только в чем соль шутки, Рашер не понимал.

Доктор посмотрел на Хель. Начальник станции сидела в пассажирском кресле, сложив руки на коленях. Лицо — абсолютно спокойное, казалось, что она спит, да и глаза ее были закрыты. Но не исключено, что Хель внимательно за ним наблюдает сквозь полупрозрачное веко. Не может же человек спать с настолько прямой спиной? Будто жердь проглотила…

Внизу раскинулось бескрайнее лесное море. От ветра, поднятого геликоптером, по нему пробегали волны — расходящимися кругами, как от брошенного в воду камня. Сосны, ели, другие деревья, названий которых Рашер не знал, — и так до самого горизонта. Далеко справа протянулась блестящая полоска, видимо, там находился какой-то крупный водоем.

Рашер не помнил, когда он в последний раз видел настоящее живое дерево. А столько и сразу… В оранжерее на станции росли исключительно чахлые овощи. Здесь же в глазах рябило от буйства растительности. Вот тебе и ледниковый период, время льда и снега.

— Мы подлетаем, — неожиданно сказала Хель. — Франц, опуститесь у того холма.

Рашер подскочил на месте. Голос начальника станции прозвучал спокойно и в то же время заглушил рев двигателя. И как ей это удается?

Улыбка исчезла с лица пилота. Однако ответил он бодро:

— Слушаюсь, фрау начальник станции!

Руки в кожаных перчатках сжали рычаги управления. От рева мотора геликоптера заложило уши. Рашер судорожно глотнул воздух.

— Держитесь крепче, герр доктор, — прокричал пилот. — Заходим на посадку!

Рашер вцепился в подлокотники. Одновременно с этим он подался вперед, пытаясь разглядеть, что же привлекло Хель. Никаких следов перевалочной базы он не заметил. Ни посадочных площадок, ни временных бараков для содержания добытых образцов… По правде говоря, доктор не заметил и места, подходящего для того, чтобы посадить геликоптер.

Франц был отличным пилотом, но доктор сомневался, что он сможет посадить машину посреди леса. Да он переломает лопасти пропеллера о деревья! Доктор живо представил, как геликоптер, объятый пламенем, погружается на дно зеленого моря.

— Не сверните шею, герр доктор, — весело сказал пилот. — Сейчас будет немного трясти.

И словно в подтверждение его слов, летающую машину тряхнуло так, что Рашер едва не вылетел из кресла. Доктор услышал скрип, с которым макушки сосен цеплялись за железные борта. Еще немного и… Рашер видел, как шевелятся губы Франца, но не понял, молится пилот или же чертыхается. Проклятье! Неужели он настолько боится ослушаться Хель, что пойдет на самоубийство?

В тот же момент доктор увидел вытянутую рыжую проплешину, неряшливую кляксу на зеленом полотне леса. Она походила на огромную запятую с длинным извивающимся хостом. Овраг или что-то в этом роде. В жирной точке «запятой» Рашер разглядел небольшую каменную площадку на краю глубокого колодца. Именно туда Франц и направил машину.

Геликоптер снова тряхнуло. Рашер больно ударился о подлокотник. Ему показалось, что машина серьезно накренилась вправо, еще немного — и они полетят на боку. И там законы аэродинамики сделают свое дело. Рашер крепко зажмурился и начал отсчет последних секунд своей жизни. Раз, два… И почему ему не сиделось на станции? Понятное дело почему: он тоже не мог отказать Хель. Двенадцать, тринадцать…

Удар был мягкий и сильный. Геликоптер подпрыгнул на месте и замер, гудение мотора стало тише. Рашер с удивлением понял, что еще жив и огненный смерч не спешит поглотить его тело. Когда же он открыл глаза, то первым делом увидел свои дрожащие руки. На подлокотниках остались вмятины от пальцев.

Тяжело дыша, Рашер откинулся на спинку кресла. Сели… Франц и в самом деле оказался хорошим пилотом. Справился. Но когда доктор взглянул на него, то увидел, что пилот бледный как смерть. Франц провел ладонью по лицу.

— Готово, фрау начальник станции. — Пилот, как маску, натянул улыбку. — Посадка по высшему разряду.

— Благодарю, Франц, — сказала Хель, вставая с кресла. — Хорошая работа.

Пилот козырнул ей двумя пальцами. Стекла зеркальных очков сверкали золотым светом. Но начальник станции на него уже не смотрела. Чеканя шаг, она направилась к выходу из геликоптера.

Из-за перегородки, отделявшей кабину от грузового отсека, послышалась грубая ругань. Фельдфебель и двое охранников с автоматами на изготовку выскочили из машины, занимая оборону. Хотя Рашер и не понимал, кого им следует опасаться.

— Доктор, — сказала Хель, на секунду замедлив шаг, — вам нужно особое приглашение?

— Конечно-конечно… — Рашер поспешил за начальником станции. Как верный паж за королевой.

Франц посадил геликоптер на самом краю каменного колодца. Еще немного — и они бы свалились в пропасть.

— Эм… — неуверенно начал доктор. — Так это и есть перевалочная база?

Он вертел головой. Корпус геликоптера заслонял от него провал, с другой же стороны был дикий первозданный лес. Деревья стояли сплошной стеной. Огромные, до самого неба, раскачивающиеся на волнах невидимого прилива. Стволы такие толстые, что не всякий человек сможет обхватить. Рашер очень живо представил, что чувствовал Макбет, когда лес зашагал на его замок.

— Нет, — сказала Хель. — Здесь мы в последний раз запеленговали передатчик нефелима. — Она замолчала на мгновение. — И здесь находится один из входов на станцию «Пангея-8».

Доктор встрепенулся. Про станцию «Пангея-8» он раньше не слышал. Видел только точку на карте, но не имел не малейшего понятия о том, чем там занимаются. Проект «Пангея» был большим и сложным, и многие его части проходили под грифом повышенной секретности. Рашер же слишком дорожил собственной шкурой, чтобы лезть куда не следует. Шестеренке в часах не полагается знать, зачем нужны другие детали, ее задача — хорошо крутиться.

— Только вход? А сама станция?

— Под землей. По ряду причин мы были вынуждены ее закрыть, — сказала Хель таким тоном, что у доктора пропало малейшее желание выяснять эти причины.

Хель остановилась на краю колодца и некоторое время глядела вниз. Доктор смотрел на нее сбоку и видел только половину ее лица. Нормальную половину. В такие моменты Рашер не мог на нее налюбоваться. Стройная, высокая… Черты лица строгие и красивые, как у античной статуи. Солнце золотом обрисовало ее силуэт, ветер всколыхнул длинные волосы. Черная форма только подчеркивала прекрасную фигуру.

Наваждение длилось считаные секунды. Хель повернулась, и Рашер вновь увидел оскал черепа. Жестокое напоминание о том, кто же она на самом деле.

— Ульф! Подготовьте лебедку.

Фельдфебель — коренастый мужчина с пышными усами — что-то пролаял своим подчиненным, и те бросились исполнять приказ.

— Нашли образец девяносто семь? — Рашер подошел ближе.

Хель кивнула.

— Можно сказать и так.

В длинных пальцах сверкнул серебристый металл. Так-так, опять ее загадочный талисман… Доктор поежился. Всякий раз, когда в руках начальника станции появлялась фигурка Моржа, добром это не заканчивалось.

И в тот же момент из колодца послышался звериный рев. Доктор аж подпрыгнул на месте, а охранники, готовившие лебедку, выронили толстый моток троса. Рев гремел, усиленный эхом, пробуждая первобытные инстинкты. Хотелось бежать отсюда сломя голову. Быть может, Рашер так бы и сделал, но взгляд Хель пригвоздил его к месту.

Но это не был голос нефелима. За годы работы на станции Рашер научился различать крики