Капитанский мостик «Яростной бездны» представлял собой город в миниатюре. Комплексы когитаторов, словно вертикальные ходы ульев, поднимались над улицами, образованными металлическими конструкциями палубы. Различные отделения экипажа размещались в углубленных нишах, как в гаванях. Одну стену рубки занимали три больших экрана, а капитанский пост образовывал в центре настоящий акрополь. Перед ним простирался стратегический стол, с которого можно было сконструировать Солнечную систему вместе со всеми присутствующими кораблями.

Высоко над залом тянулась закрытая галерея, где трудились астропаты могучего корабля. Навигаторам был отведен сводчатый купол по соседству, который во время странствия в варпе закрывался наглухо.

Командное кресло, стоящее на строгом пятиугольном возвышении, казалось настоящим троном бога.

И этим богом был Задкиил, внимательно наблюдавший за всем, что творилось в простирающемся перед ним городе.

— Слушайте, — обратился он к коленопреклоненным просителям.

Ласкающий слух рокот плазменных двигателей «Яростной бездны», несмотря на толстую адамантиневую броню, защищавшую внутренние помещения корабля, проникал повсюду и звучал предвестником боевого клича.

— Слушайте и внимайте голосу будущего! — Задкиил, начиная проповедь, поднялся на ноги. — Голосу нашей судьбы!

Три воина, три приверженца Слова, внимательно слушавшие Задкиила, тоже встали.

— Мы клянемся служить тебе, лорд Задкиил, — заговорил самый высокий из них.

Голос у него скрежетал, словно гравий на дороге, а единственный глаз, окруженный сеткой шрамов, налился кровью. Но и без этого недостатка его будто высеченное из гранита лицо наводило страх даже на братьев Несущих Слово. Таков был Баэлан, штурм-капитан и личное орудие устрашения Задкиила. Могучий воин отличался полным отсутствием воображения, что делало его в глазах Задкиила превосходным последователем Слова. Послушный, невероятно сильный и предельно преданный — отличные качества для подчиненного.

— Мы все в этом клянемся, — небрежно прервал его Икталон.

Астартес Икталон служил ротным капелланом, был демагогом и мастером пыток. В отличие от Баэлана он в присутствии Задкиила не снимал шлем — эта часть его бронекостюма демонстрировала череп вместо лица, а от висков поднимались небольшие рога. Несмотря на шлем, плохо скрываемое презрение Икталона было очевидно каждому.

— Может, пора перейти к делу, брат, — заметил он, произнеся последнее слово с отчетливым сарказмом.

Задкиил снова опустился на свой трон. Сиденье в точности соответствовало габаритам его закованного в броню тела, как будто Задкиил был рожден, чтобы командовать в этой рубке, чтобы быть богом боевого корабля.

— Из сенсориума доложили, что «Кулак Макрейджа» уничтожен, сэр, и все боевые системы успешно выдержали испытание.

Это заговорил Рескиил. Он был молод по сравнению с остальными Астартес, собравшимися на помосте, с вытянутым сухощавым лицом и неутолимой страстью в черных глазах — странный каприз генетического отбора. Рескиил, несмотря на свой возраст, уже принял участие во многих битвах и с гордостью носил обновленные доспехи Легиона, мечтая лишь об одном — украсить их отметинами новых битв. Многие его уважали как заместителя Задкиила, хотя официально эта честь принадлежала Баэлану. Рескиил взял за правило узнавать обо всех происшествиях на борту «Яростной бездны» и докладывать о них своему патрону. Если Баэлана можно было считать преданным сторожевым псом, то Рескиил был убежденным подхалимом.

— Этого можно было ожидать, — сдержанно заметил Задкиил.

— Конечно, — подтвердил Икталон. — Только вот наши астропаты полагают, что разбитый корабль, пораженный нашей праведной яростью, успел передать сигнал бедствия. Не хотелось бы думать, что строжайшие меры секретности при создании судна на юпитерианской верфи так скоро оказались бесполезными.

При этих словах Задкиил на мгновение позволил себе поддаться эмоциям. Он представил, как поднимает силовую палицу и обрушивает ее на череп Икталона за его бесконечную дерзость. На самом деле он ценил советы капеллана и его Слово. Конечно, он с самых первых дней Великого Крестового Похода стал для Задкиила ноющей занозой, не был подобострастным льстецом, как Рескиил, и таким бесхитростным, как Баэлан, не способный на деликатность и мягкость даже в случае необходимости. Задкиил не доверял Икталону, но доверял его Слову и потому до сих пор терпел его присутствие.

— Весьма вероятно, что сигнал дойдет до промежуточной станции или до какой-нибудь отдельной антенны на краю сегмента, но мы к тому времени будем уже далеко. Кроме того, ни один корабль не может против нас устоять. И это записано.

— Это записано, — хором повторили трое Астартес.

— Рескиил, ты будешь пристально следить за сенсориумом. Если что-то случайно появится на экранах локаторов, я должен знать об этом немедленно, — приказал Задкиил.

— Будет сделано, мой лорд.

Рескиил почтительно поклонился и покинул возвышение.

— Баэлан, Икталон, у вас тоже есть свои дела, — добавил Задкиил, отпуская остальных Астартес.

Не дожидаясь, пока они уйдут, Задкиил повернулся к экранам.

— Машинное отделение, — негромко произнес он, и средний экран тотчас ожил; освещение стало слабее, и появившееся изображение окутало миниатюрный город лунным сиянием.

На экране отобразился похожий на огромную пещеру зал машинного отсека, горизонтальные цилиндры плазменных реакторов и рабочие, занятые повседневными делами, казавшиеся рядом с колоссальными сооружениями просто карликами. Все члены экипажа носили одежду малинового цвета Несущих Слово. Они, как и легионеры, были слугами Лоргара и приверженцами Слова, благодарными за возможность служить ему во Вселенной.

Они, конечно, не были посвящены во все детали Слова. И не подозревали о паутине обязательств и клятв, созданной Лоргаром для его братьев-примархов, как и о той миссии, что сделает победу Несущих Слово неминуемой. Им и не надо было всего этого знать. Достаточно и того, что они могут трудиться, исполняя волю своего примарха.

Среди жалких рабочих появилась высокая фигура. В полумраке стоял мужчина в черной одежде с шестерней — символом Механикус, — висящей на цепочке из болтов.

— Магос Гуреод, твоя задача — обеспечить постоянную скорость и подготовить плазменные двигатели к переходу на максимальную мощность.

— Будет сделано, — раздался в ответ механический голос, издаваемый имплантированным синтезатором.

Лицо магоса скрывалось под свободно наброшенным капюшоном, но из-под темной ткани сверкали красные диоды, вживленные в глазные впадины. Неестественно лежащие складки его черного балахона указывали на аугметические усовершенствования, и только иссохшие руки, сложенные на животе, свидетельствовали, что магос Гуреод все же принадлежит к роду людей. Получив приказ, он тотчас снова