капитана.
— Я не знал, что это устройство уже изготовлено и настроено, — добавил он.
Первоначальный шок адмирала уступил место жесткому прагматизму.
— Мой господин, если я вынуждена рисковать своим кораблем и всеми, кто на нем находится, я хотела бы знать, против кого мы воюем, — без малейшего колебания заявила она.
— Я и сам не слишком много знаю, — признался Цест. Отвечая Каминской, он не отрывал взгляда от иллюминатора и производил мгновенную оценку ситуации. — Астартес не в курсе секретных разработок механикумов, адмирал. — Ультрамарин чувствовал негодование Каминской, ее растущее сопротивление и был твердо намерен переломить ее отношение. — Достаточно будет сказать, что плазменный излучатель был задуман как оружие ближнего боя между космическими кораблями. В любом случае это не важно. Ваша задача ясна, — сказал он, устремляя стальной взгляд на адмирала Каминску в попытке усмирить ее недовольство. — Мы должны уничтожить этот корабль.
— Цест, на борту этого судна находятся наши боевые братья Астартес, — негромко напомнил Антиг.
До этого момента он предпочитал хранить молчание и держать свое мнение при себе, но события, разворачивающиеся на капитанском мостике «Гневного» и снаружи, в холодных темных просторах бездны, проигнорировать было невозможно.
— Мне это известно, Антиг.
— Но, капитан, обречь их на…
— Я вынужден, — отрезал Цест и повернулся к Антигу. — Ты забываешься, боевой брат! Пока еще я твой старший офицер.
— Конечно, мой капитан. — Антиг слегка поклонился и отвел глаза. — Я прошу разрешения покинуть капитанский мостик, чтобы проинформировать Сафракса и остальных, и подготовить отряд к возможному абордажу.
Лицо Цеста застыло, словно высеченное из камня.
Но Антиг, подняв голову, твердо выдержал его взгляд.
— Разрешаю, — ледяным тоном бросил капитан.
Антиг отдал честь, резко развернулся и покинул рубку.
Каминска ничего не сказала и просто ожидала очередного приказа Цеста.
— Немедленно свяжитесь с Мхотепом.
Адмирал обернулась к офицеру, отвечавшему за связь с «Убывающей луной».
— Мы не можем, сэр, — ответил Кант. — Вокс-система «Убывающей луны» вышла из строя.
Каминска пробормотала себе под нос проклятие и взглянула на тактический дисплей, надеясь, что решение придет само собой. Но все, что она увидела, — это гигантский корабль, маневрирующий для очередной атаки против «Неудержимого».
— Капитан Ворлов! — крикнула адмирал в вокс. — Говорит «Гневный». Они нацелились на вас. Убирайтесь оттуда!
Голос Ворлова прорвался через треск помех:
— Каминска, на какого монстра мы охотимся?
Возникла пауза, и внезапно адмирал показалась всем очень старой, словно эффект всех омолаживающих процедур, пройденных ею, чтобы продлить жизненную активность, закончился.
— Я не знаю.
— Никогда не думал, что услышу от вас эти слова, — произнес Ворлов. — Я ухожу на безопасную дистанцию. Надеюсь, вы сделаете то же самое.
Каминска взглянула на Цеста:
— Будем отступать?
— Нет, — ответил тот.
Его напряженный взгляд не отрывался от тучи обломков, образовавшейся при раскалывании корпуса «Убывающей луны».
— Я так и думала. Рулевой Венкмайер, передайте приказ в машинное отделение подготовиться к маневрированию.
Капитанский мостик «Убывающей луны» превратился в руины. Колоссальный выброс энергии прорвался во все сети. Импульсы, прошедшие через систему подключения в мозг членов экипажа, убили почти всех. Остальные сгорели заживо, погребенные под обломками взорвавшихся когитаторов. Кое-кто успел выскочить, но на всем корабле, похоже, не осталось ни одного безопасного места. Повсюду висела пелена дыма, а все звуки заглушались скрежетом исковерканного металла распадающегося остова корабля. Каркас судна был сломан и больше не мог удерживать корпус. Теперь до полного разрушения «Убывающей луне» было достаточно собственной инерции.
Герметичные двери рубки закрылись при первых же признаках угрозы целостности корабля, и замок заклинило. Чтобы выбраться, Мхотепу пришлось обнажить меч и снести запоры.
Машинное отделение пострадало не меньше. Последние оставшиеся мониторы в рубке показывали, как двигатели, разбрасывая струи раскаленной плазмы, выпадали из корпуса, словно внутренности из распоротого живота. Следом за ними летели обугленные трупы рабочих.
Мхотеп не отдавал приказа покинуть корабль. В нем уже не было необходимости.
— Капитан, энергоснабжение корабля падает! — крикнул рулевой Рамкет.
Его голос едва не затерялся в грохоте вторичных взрывов где-то на нижних палубах.
— Нам не спасти корабль, рулевой. Немедленно отправляйтесь к спасательным капсулам, — отозвался Мхотеп, заметив на лбу Рамкета рваную рану, нанесенную обломком.
Рамкет отдал честь и начал разворачиваться, чтобы выполнить приказ, но в этот момент по коридору пронесся шквал пламени, гонимый оставшимися запасами кислорода. Ослепительный вал пронесся над Мхотепом, но доспехи выдержали, и поток обошел Астартес. Датчики шлема тотчас предупредили о критически высокой температуре. У Рамкета такой защиты не было, и его предсмертный крик замер на обгоревших губах, едва успев родиться. Смятый огненным шквалом, рулевой рухнул на палубу грудой обгоревшей плоти и дымящихся костей.
Мхотеп, шагнув в ближайший проход, захлопнул за собой дверь, преграждая путь пламени. Огонь успел перекинуться на почетные знаки, украшавшие доспехи, но Мхотеп сбил его. Уходя от пожара, он оказался на одном из сборных пунктов, куда приносили раненых комендоров после торпедной атаки. Они до сих пор лежали на носилках, с подключенными респираторами и когитаторами, которые поддерживали жизненные показатели. Санитаров нигде не было видно — спасение раненых при оставлении гибнущего корабля не было предусмотрено установленными правилами.
Они отдали свои жизни ради Тысячи Сынов. Они знали, что так или иначе погибнут на службе. Мхотеп не стал задерживаться около умирающих и прошел дальше.
За сборным пунктом располагались жилые помещения экипажа. Мужчины и женщины беспорядочно метались по палубе. В обычных условиях они бы знали, куда идти в случае угрозы кораблю, но «Убывающая луна» разваливалась на части, а ближайший отсек со спасательными капсулами уже был уничтожен. Здесь тоже было много погибших от ударов разлетающихся обломков и повсеместно возникших пожаров. Несмотря на суматоху, люди инстинктивно расступались, освобождая дорогу Мхотепу. Жизнь их господина и повелителя — жизнь Астартес — была более ценной, чем жизнь любого из них.
— Спасательные шлюпки правого борта еще сохранились, капитан, — доложил один из младших офицеров.
Мхотеп припомнил его имя: Лотек. Еще один из многих тысяч, обреченных на гибель в бездне.
В знак признательности Мхотеп кивнул офицеру и прошел мимо. Его доспехи еще дымились, и Мхотеп ощущал боль ожогов на локтях и коленях, но старался не обращать на нее внимания.
Внезапно жилой отсек раскололся пополам, и одна часть со скрежетом ломающегося металла резко поднялась вверх. Лотек, подброшенный к потолку, превратился в кровавое пятно, даже не успев вскрикнуть от испуга.
Откололся еще один огромный фрагмент корпуса «Убывающей луны». Инерция отнесла его от оставшейся части корабля, и в образовавшуюся пробоину хлынул воздух. Мхотеп, пошатнувшись от
