13. Ода спорту
Мой юный друг! — сказал Владимир другу. — Хотел поговорить с тобой давно. Я вижу, как ты бегаешь по кругу, но виртуальным образом. Окно зашторено, закрыто. Свежий ветер давно не проникает в кабинет. Ты день за днем проводишь в интернете, а для здоровья пользы в этом нет. Твой милый взгляд казаться начал старым, куда-то делся твой румянец щек. В Москве Собянин сделал тротуары, чтоб ты в калошах прогуляться мог. Там золотая осень. Тех палитр ты не найдешь в дисплее, юный друг. Оставь в покое свой дурацкий 'Твиттер'. Оставь в покое этот cвой 'Фейсбук'.
Мой юный друг, я не могу без боли смотреть, как чахнешь ты во всей красе. Велосипед лежит на антресолях, небось, уже и шинки сдулись все. Ты слишком долго не вставал на лыжи, не ездил на коне, не бегал в тир. Ты растеряешь мышцы — ведь они же без спорта быстро превратятся в жир. Мой друг, бросай айфон, пойди проветрись. Согрейся, разомнись, ведь ты замерз. Оставь в покое этот глупый 'Тетрис'. Оставь в покое эту 'Ангри Бёрдс'.
Мой юный друг! Поскольку при деньгах ты, построить можешь и бассейн, и корт. Вот олигархи покупают яхты: прогулка и рыбалка — тоже спорт. Все люди, независимо от ранга, устраивают свой чемпионат. Гляди: в пруду ныряет с аквалангом твой Макаревич, ты ж его фанат. Вот Жириновский — уж на что обжора, но по субботам он в Кремле у нас по два часа пыхтит на тренажерах, а после ходит в баню всякий раз. Зюганов — уж на что большая туша, на что уж кабинетная сопля, но в розовенькой шапочке для душа приходит понырять в бассейн Кремля. Нырнул, а после вынырнул и замер — стоит и красит воду в желтый цвет, наивно полагая, будто камер у нас в бассейне не было и нет. Каспаров — даже он, подвигав пешку и повертев как следует доску, выходит каждый месяц на пробежку — на митинги и прочую тоску. И даже Ельцин пару раз у корта махал своей ракеткой кое-как. Один лишь Черчилль был далек от спорта (конечно, если не считать коньяк). А взять меня, к примеру? Посмотри же, как хорошо идут мои дела: с утра дзюдо, потом стрельба и лыжи, виндсерфинг и прыжки через козла.
Мой юный друг, поверь, мне очень жалко смотреть, как ты уткнулся в свой дисплей. Ведь у тебя, я помню, есть зеркалка — сходи пофоткать муравьев и тлей. 'Нинтендо Ви' и 'Сони Стейшен' — к черту. За ними ты проводишь день и ночь. Пора придумать что-то типа спорта. И в этом я готов тебе помочь.
Вот книга, здесь спортивных игр списки по алфавиту все приведены. Какой из видов спорта самый близкий? Обрадуй наших жителей страны! Пора определиться, хватит медлить. Любимый спорт сейчас хороший тон. Смотри: 'Академическая гребля'. 'Атлетика'. И следом — 'Бадминтон'…
Да отложи мобильник, ради бога! На паузу нажми, ведь не горит! Имей хоть уважения немного — здесь человек с тобою говорит! Ты без пяти минут премьер-министр, а не какой-то офисный планктон! Давай уже определяйся быстро! Ага, кивнул. Ну, значит, бадминтон. Пойди и людям расскажи про планы. Поведай им про новые пути. Щипай гусей, страна, вяжи воланы! Стругай ракетки! Сеточки плети!
14. Прощай, 'Фобос-грунт'!
Не жалею, не зову, не плачу, сердце позабыло прежний бунт. Тает в небе, пламенем охвачен, межпланетный модуль 'Фобос-грунт'. На орбите, солнцем опаленный, он глядит, прищурясь, свысока, как ржавеют золотые клены, купола церквей и облака. Промелькнут осенней гулкой ранью под иллюминатором его города, наполненные сранью, хутора, где нету ничего, промелькнут болота, плоскогорья, трактора, лежащие вверх дном, частные коттеджи на приморье и Байкал, наполненный говном.
Запестрит в ландшафте цвет мышиный воинских частей, колоний, зон, промелькнут мигалками машины, где играет 'Радио Шансон', промелькнут товарные вагоны, пустыри, посевы анаши, мудаки в наколках и погонах, чурки, бизнесмены, алкаши, поплывет внизу благоговейный и такой родной калейдоскоп: школьники с бутылками портвейна, задранными вверх, как телескоп. Видит модуль, сверху пролетая, милый край березовый, родной — рынки с дребеденью из Китая и текстиль турецкий привозной. Промелькнет Кавказ и чукчи в чумах, Волга и сибирские края, быдло в тренировочных костюмах, бабы с чемоданами тряпья, Байконур, нахмуренные лица промелькнут на несколько секунд… Так страна березового ситца провожает модуль 'Фобос-грунт'.
В телескопы наблюдает НАСА твой полет в космическую тишь — после наших запусков ГЛОНАССа их уже ничем не удивишь. Дух бродяжий! Ты летишь над миром! Ты покинул свой родимый дом — без бумажки, выданной ОВИРом, без отметки в паспорте своем. Пролетишь фанерой над Парижем, вытянув антенки и штыри. Тихо серебрятся пассатижи, сборщиком забытые внутри. Ты летишь, отчаянно питая где-то в схемах у себя внутри батарейкой, сделанной в Китае, лампочку, отлитую в НИИ. Безусловно, все мы в мире тленны, но особо тленен этот лак, эти провода и эти клеммы, связанные скотчем кое-как. Пара чьих-то брошенных окурков, спичек отсыревший коробок, мелкая заезженная шкурка — та, которой начищали бок…
Отстрели последнюю ракету. Отдели последнюю ступень. Главное — страну покинуть эту, а на Марс лететь, конечно, лень. Ни к чему тебе далекий Фобос, ни к чему тебе багряный Марс, под тобой теперь огромный глобус — приземляйся, только не у нас. Здесь в краях у нас такая мода, так слегка устали на пути, что любой не слишком глупый модуль норовит сорваться и уйти. Я теперь скупее стал в прогнозах, я провалы чую за версту. Хочется пойти обнять березы, с горечью сморкаясь в бересту. Не жалею, не зову, не плачу, сердце тронул холодок потерь. С модулем не может быть иначе, если так во всем у нас теперь. Что творится на другой планете, на ее космической оси, мы прочтем бесплатно в интернете где-нибудь на сайте Би-би-си.
Среди буйных нанотехнологий, среди всех космических задач расцвели кудряво микроблоги и каналы телепередач. Полетят никчемные химеры, словно с белых яблонь пестицид. Ах, какие были полимеры! Как мы их просрали, просто стыд. 'Фобос-грунт', лети, ты нам не нужен, мы привыкли верить в чудеса. Даже если мы ложимся в лужу — нам она как божия роса. Заржавеешь, модуль, долетишь ли — все равно мы первые во всем: первыми когда-то в космос вышли, первыми из космоса уйдем.
15. Ода о вреде собак
