при предприятии.
И вот, в последний мой приезд (а я ещё не знал, что этот приезд будет последним!) меня встретили особенно приветливо и ласково, особенно трогательно одаривали сувенирами и фотографиями нашей предыдущей встречи. И немедленно повели в сауну, так как прилетел я уже вечером. Там, как водится, выпили и даже фотографировались, прикрывшись, конечно же, полотенцами. А под конец запросто объявили мне, что моя тематика их больше не интересует, так как у них есть более выгодные предложения. Приезжать, конечно же, приглашали, но, увы, не по делу.
У меня весь хмель вылетел из головы. Я быстро закончил банные процедуры, сказал, что завтра же вылечу обратно в Москву, и холодно откланявшись, ушёл. Уже у себя в номере гостиницы почал бутылку дарёной 'сувенирной' водки и, буквально, впал в бешенство. Потеряно время, труд, а главное - надежда. Ведь я верил, что в провинции будет легче 'внедрить' моё предложение, чем в столице. Тем более с такими влиятельными друзьями! Я достал подаренную мне фотографию, в ярости смотрел на весёлые, радостные, хмельные лица друзей, теперь уже бывших! И снова как бывало и раньше, впал в своё 'особое состояние', которое добром ещё никогда не заканчивалось. Все сдерживающие центры отключились, и я готов был на самое страшное.
Прежде всего, я 'препарировал' фотографию, отделив себя и других - 'невинных' людей, от 'жертв'. Делал я это перочинным ножом, так как не нашёл ножниц. Долго, внимательно смотрел в лица людей, ещё не подозревавших, что им угрожает, и злодейски улыбался. Затем открыл в ноже шило и с удовольствием проткнул своим бывшим друзьям глаза. Губы шептали совершенно неведомые мне слова заклятий, но шептали складно и без ошибок. Наконец, я мелко порвал обезображенные шилом фрагменты фотографии и утопил их в унитазе, сопроводив напутственными словами. Затем, не переставая улыбаться, допил дарёную 'друзьями' водку, и лёг на постель. Наступило блаженное спокойствие, сознание правильно выполненного дела, долга, что ли.
Я быстро заснул и утром встал в хорошем настроении. На первом же самолёте вылетел в Москву, моля Бога, чтобы он не наказывал меня за содеянное, и чтобы я поскорее приземлился в любимой столице, которая стала мне ещё дороже.
В Москве я удесятерил свои усилия по реализации моего проекта и вскоре нашёл инвесторов в Германии. А года через полтора после последнего визита к моим бывшим друзьям, я 'зашёл' на сайт их предприятия, чтобы узнать, чем всё-таки они занимаются. И с удивлением обнаружил, что и директор, и большинство из руководства предприятия - новые люди. Я позвонил в секретариат, где мне сообщили, что руководитель скоропостижно скончался почти год назад, а главный конструктор тогда же серьёзно заболел, стал инвалидом первой группы, и уволился. А новый начальник привёл новую команду:
Вот и всё! Страшно не хочется добавлять слово 'пока', Бог даст, на этом и закончится! И так список жертв достаточен, да и невинные пострадали - в том автомобиле, что разбился, например. Теперь если кто-нибудь меня 'доводит', то я просто тихо говорю ему: 'Бог с вами!' или 'Бог с тобой!'. А недавно узнал, что именно эти слова говорил Сталин людям, которые его 'доводили' ещё в 20-х годах. В 30-х он уже этих слов не говорил. Довели, видимо, окончательно:
Мне осталось только рассказать, как ушли с моего горизонта Маша с Луизой. Муж-миллионер бросил- таки Луизу. Их общую большую квартиру он оставил себе, а Луизе купил однокомнатную в Бирюлёво. Спорить с таким 'крутым' мужем опасно, вот Луиза и уехала на громадное расстояние от Красногорска. К Маше она почти перестала приезжать. Так распалась наша весёлая троица:
С Машей я продолжал ещё некоторое время встречаться, но встречи эти были лишены прежней остроты и новизны. А вскоре они и вовсе прекратились - Маша нашла себе 'молоденького мальчика' (так, по крайней мере, она сама мне сообщила) - студента. Маша довольна, студент, по её словам, тоже. Вот так студенты сменяют профессоров на их 'посту'! Что поделаешь - диалектика!
Жизнь моногамная
Вот так к зиме 1982 года я остался в несвойственной для меня моногамной связи не только с одной- единственной Тамарой, а именно с Тамарой-маленькой, но и вообще с женским полом. Поэтому на встречу Нового Года, ни на какой 'подлёдный' лов рыбы я не поехал. Тамара-маленькая постоянно интересовалась моими планами на этот счёт, но я успокоил её. Зима, дескать, тёплая и лёд на нашей реке не установился.
Оля 'выбыла' с Таганки, а мы Тамарой (буду называть её только по имени, так как других Тамар у меня уже просто уже не осталось!) стали жить там вместе. Это, разумеется, было удобнее, чем постоянно разбираться с пьяной старухой и её нерусскими собаками, цыганом-зятем, полупьяной дочкой и другими соседями Тамары. Включая красивую Людмилу, несостоявшаяся любовь с которой вернула меня снова к Тамаре.
На встречу Нового Года Тамара 'достала' (не забывайте эру постоянного дефицита!) две бутылки вкуснейшей брусничной наливки. Это, конечно, помимо традиционного шампанского. 31 декабря вечером я заглянул в почтовый ящик и, помимо пары поздравительных открыток, нашёл письмо с конвертом издательства 'Детская литература'. Я туда ещё месяца два назад сдал свою рукопись книги 'В поисках энергетической капсулы', и ждал решения на неё. Уверенный в том, что под Новый Год мне могут прислать только положительный ответ, я вскрыл конверт и огорчённо прочёл отказ. По каким-то мифическим причинам издательство отказывает в публикации книги, которую само же заказывало! Взбешённый я разорвал письмо на мелкие кусочки и стал топтать его. А тут Тамара довершила мой 'кайф'.
Желая, видимо, вспомнить своё официантское прошлое, Тамара разместила на маленьком подносе три бутылки - две с брусничной наливкой и шампанское. Затем, поставив этот поднос на одну руку и, пританцовывая, понесла поднос в большую комнату, где стоял стол. Но навыки официантки, имевшиеся у Тамары в минимальной степени, уже были полностью утрачены. Поднос соскользнул с руки, и по закону Аристотеля, первым упало на пол шампанское, а на него уже и наливка.
К сведению гуманитариев - Аристотель справедливо считал, что тяжёлые предметы падают быстрее лёгких (опыт Тамары - это лишнее тому подтверждение!). Галилей, вроде бы, бросая с пизанской 'Падающей башни' тела разного веса, доказал, что это не так, и все тела падают одинаково. Но я раскопал первоисточники и показал, что Галилей этого не доказывал. Да и не мог бы этого сделать - бросьте сами с балкона утюг и подушку, что, они приземлятся одновременно? А потом я и сам доказал, что Аристотель был прав даже для безвоздушного пространства, где сопротивление воздуха не искажает картину падения.
Утверждают, что Ньютона активизировало на его открытие падение яблока на голову. Меня же - опыт, поставленный Тамарой, где все три бутылки были разбиты. Но первой всё-таки упала более тяжёлая бутылка шампанского, а на неё уже более лёгкие бутылки брусничной наливки. И я с ужасом наблюдал на полу кроваво-красную пенящуюся лужу, в которой среди осколков бутылок плавали клочки разорванного злосчастного письма.
До чего же полезны, бывают эти наблюдения для учёных людей! Они могут привести как к адекватным, так и неадекватным последствиям. Адекватным последствием, хотя и достаточно отдалённым, было математическое доказательство первоочерёдности падения на Землю тяжёлых тел по сравнению с лёгкими. Хотя это и противоречит 'нерусским' учёным - Галилею и Ньютону, но, тем не менее, я не шучу. Не буду отсылать вас к моим многочисленным статьям, которые трудно и хлопотно искать.
Возьмите в любой крупной библиотеке мои книги по физике: 'Удивительная физика' - 2003 и 2005 годов издания, и 'Парадоксальная механика' - 2004 года, прочтите и убедитесь! Потенциальный православный, то есть почти русский Аристотель здесь больше приближался к истине, чем католик Галилей или протестант Ньютон. Это ещё раз подтверждает гипотезу сталинских времен о том, что Россия - всё-таки родина слонов, и не только их!
Теперь о неадекватных последствиях. Сильнейший стресс, вызванный одномоментным лишением меня всей выпивки на Новый Год и 'потерей' книги, всеми последствиями обрушился на его виновников. Поскольку с письмом я уже расправился, то осталось разделаться и с Тамарой. Одним движением я бросил её на кровать, и уже, было, хотел 'пустить кровь', но потом решил, что это будет слишком быстрым и лёгким наказанием. И тут, вспомнив частушку про то, как жестокий Пол Пот расправлялся со своей Кампучией, стал проводить эту же экзекуцию с Тамарой. И делал это, как под бой курантов, так и под 'Голубой (в буквальном смысле этого слова) огонёк'! Экзекуция длилась до самого утра, и я ставил кухонным ножом
