Я вежливо сказал соседям: 'Бон суар!' и зашёл к Тамаре. Уже заходя в комнату, я увидел, что дверь напротив приоткрылась и в ней показалась молодая, весьма красивая женщина. Мы, осмотрев друг друга, кивнули и зашли каждый к себе. То, чего так не хотела Тамара, сбылось - мы с соседями повидались.
- Теперь пойдут разговоры, - переживала Тамара, - они такие сплетники! Красавицу, кстати, зовут Людмилой, но она замужем! - язвительно добавила Тамара, заметив мой интерес.
Мы выпили бутылочку вина, прихваченную 'из Кремля', и я стал приставать к Тамаре. Она как-то формально и по-провинциальному посопротивлялась, но силы были явно неравны. Всё что должно было произойти, произошло. А сразу же после 'этого' Тамара заявила мне, что она была 'против', и я её изнасиловал.
- Давай, - говорю, - сейчас позвоним в милицию и сделаем заявление. Все обстоятельства против меня! Пришли вместе, поздно и выпивши. Я зашёл в туалет под надзором соседей. Вместе распили бутылку, после чего я изнасиловал хозяйку. Бьюсь об заклад, что под дверью стояла и слушала всё перманентно пьяная соседка. Все факты работают против меня! - заключил я.
- Тогда давай спать! - спокойно предложила Тамара, что мы и сделали.
Это было роковой ошибкой. Оказывается, Тамара совершенно не предохранялась. Как и Оля, она была 'дитём природы', ещё более наивным и безынициативным. Чтобы отличать мою новую Тамару от всех предыдущих, я прозвал её про себя 'Тамарой-маленькой'. Действительно, она была существенно меньше по габаритно-массовым показателям (простите за техницизм!) всех моих предыдущих Тамар, особенно последней - 'каланчи'.
Дома на меня сразу накинулись Моня и Оля: 'Где пропадал всю ночь, почему не позвонил?'
- Да если бы я мог позвонить, я бы приехал! - соврал я. И потом, я создал вам условия для измены вашему мужу и другу. И надеюсь, что вы воспользовались этим!
Оля - в слёзы, Моня обвинил меня в цинизме и жестокости.
- Всё перевернулось вверх ногами в нашей дружной семейке, - подумал я, и предложил кончать пререкания. - Ну, нажрался у приятеля, вы довольны? Как-нибудь сведу вас с ним, он вам понравится!
Приём, который оказала мне Тамара, и наша первая ночь мне не понравились. Не вызывали восторга и соседи по квартире. Чтобы не встречаться с ними, я в дальнейшем выходил в туалет по ночам, ощупью добираясь в темноте туда и обратно. Походив к Тамаре ещё несколько раз до летних отпусков, я распрощался с ней до осени. Она без эмоций отпустила меня на лето, и мы расстались. А осенью просто не встретились, и, казалось бы, позабыли друг про друга.
Мои безобидные шуточки
Лето я провёл с Тамарой Фёдоровной - искупал вину за долгое отсутствие. Поехали в Ильичёвск к Феде Кирову. На сей раз обошлось без драк и приводов в милицию. Зато была интересная встреча с известным учёным, создателем авиационной гидравлики, Трифоном Максимовичем Баштой. Я учился по его учебнику 'Гидравлика и гидромашины', да и не только я - всё моё поколение инженеров тоже. Ему было далеко за семьдесят, но он сам вёл машину аж с Киева. Федя был знаком с Баштой, пригласил его отдохнуть в Ильичёвск, а заодно и получить от него научные консультации.
Трифон Максимович приехал с супругой Галиной Прокофьевной Вовк, которая была крупной и высокой женщиной. Теперь, когда мемориальная доска с портретом Башты давно уже установлена в Киеве на стене института, где он работал, это уже не имеет значения, но большой учёный был и большим любителем выпить.
Супруга бережно охраняла его, но Трифон Максимович постоянно просил нас отвлечь её - позвать к телефону, на кухню, и тому подобное. И тут он мгновенно изловчался и выпивал всё, что стояло на столе рядом.
С криком 'Тришка! Успел таки!' - супруга забегала в комнату, но отбирать было уже нечего - великий Трифон, обычно, действительно, 'успевал'. И сидел довольный, прищурив глаза, как сытый кот.
Федя как-то решил досадить мне за мою любовь к Сталину. Зная, что Башта сидел на 'шарашке', Федя при мне спросил Трифона Максимовича, очень ли плохо ему было там.
- Было замечательно! - убеждённо ответил учёный. - Во-первых, надо мной не было надсмотрщиков, которые мешали бы мне выпить. Всё приносили из ресторана, и если нам что-либо из еды не нравилось, снимали шеф-повара. Затем, работать можно было круглые сутки, никто не мешал и не выгонял домой, как сейчас. Ни один из подчинённых не мог вякнуть, даже пискнуть против меня! Поэтому и сделали мы так много. Я считаю, - распалился Башта, - что так и надо делать важные вещи! За границей деньгами заинтересовывают, а для нас это не годится - деньги возьмут, а работать опять не будут! Нашего брата - сачка, надо силой заставлять, и во всём прав был товарищ Сталин!
Со всем небольшим опытом моей жизни, я бы трижды подписался под словами великого Башты. У нас честно вкалывать будет только творец нового, ему и денег не нужно. А пассивного исполнителя и деньгами не заставишь, если только не платить сдельно. Страх - вот лучший стимул для нас, ещё недавно бывших бесправными рабами. И при 'царизме', и при социализме! Ни один народ, кроме рабов, не гадит в своих же подъездах, не ломает лифтов, дверей, лампочек, да всего, что сможет - только не в своей квартире. А если квартира коммунальная - только не в своей комнате! Нет, 'шарашки' нужны, и я бы сам с удовольствием в них работал бы! Правда, не исполнителем, конечно! Да и какой из меня исполнитель, разве только сексуальных экзекуций!
Тамара продолжала ревновать меня ко всем, исключая, пожалуй, только Галину Прокофьевну. А потом мы приехали в Москву и закончили отдых в посёлке Расторгуево, что почти у Кольцевой автодороги. Электричка оттуда шла до самой моей работы минут тридцать, поэтому аренду дачи, которая была снята на август, я продлил и дальше. Зимой оплата была значительно ниже, и мне очень нравилось ездить туда кататься на лыжах и приглашать знакомых для работы. Как, например, Осю, который часто бывал там. Да и дам для досуга, что тоже было очень удобно. И Тамара Фёдоровна иногда наезжала туда на выходные.
В сентябре ремонт таганской квартиры был закончен, и мы с Олей снова переселились туда. Будучи развращён Олиными экспериментами по 'спариванию' меня с подругами, да что греха таить, и всей предыдущей жизнью, я стал самостоятельно приводить домой подруг на ночь. Олю это почему-то бесило, она тут же уходила из дома, а меня просила 'отпустить' даму до такого-то часа. А потом мы с ней договорились так: если я привёл даму, то ставлю мелом на входной двери кружочек - занято, дескать! А когда дама уйдёт, то я должен был этот кружочек стереть, и тогда Оля могла заходить домой. Телефона-то в квартире не было, а как ещё прикажете поступать? Оля всё это время просиживала в скверах или гуляла по улице неподалёку.
Но беда была в том, что кружочки эти я стирать забывал, либо к уходу дамы бывая уже усталым и пьяным, либо потому, что просто спал. И бедная Оля иногда ходила по улицам всю ночь. Утром она всё-таки заходила домой в истерике, рассчитывая встретить соперницу, а той-то уже с вечера не было! Оля очень обижалась на меня за эти забытые кружочки, просто простить не могла мне их. Даже намного позже, когда вспоминала про них, то начинала плакать. Недавно из Америки приезжала, уже солидная такая, без былых причуд (Америка-то уму быстро научит, там не у Пронькиных:), ну и встретились мы за бутылкой шампанского.
- Всё, - говорит, - что было между нами плохого, я забыла; только эти меловые кружочки, как вспоминаю - плачу! Не могу, - говорит, - простить тебе этого!
Но я надеялся всё-таки выпросить у неё прощения когда-нибудь, не умирать же так, непрощённым! По телефону, факсу или e-mail'у, но выпрошу. Оля добрая, надеюсь, простит! И ведь выпросил-таки это прощение по телефону, совсем недавно отыскав её во Флориде, куда она переехала жить с новым мужем Юрой.
Подконец, Оля предупредила меня, что на кружочки она больше реагировать не будет, но я, конечно, позабыл это и привёл-таки подружку. Завёл в маленькую - бывшую 'бабкину' комнату, где была узкая - резервная тахта, а тут Оля врывается. Шум, мат-перемат, так и расстался с подружкой 'не солоно хлебавши'.
Поэтому-то я и снял дачу в Расторгуево и на зиму, чтобы избежать этих сцен. Тамара Фёдоровна же, видя, что Оля и на лето отпускает меня, и на зиму в Расторгуево, поверила-таки, что брак у нас фиктивный. И, кроме того, я выторговывал у Оли право приводить, если надо будет, Тамару Фёдоровну на Таганку. Но
