действительных помощников, ходатаев, образцов жизни, педагогов и учителей превращает в каких–то оракулов, источники цитат и вырывает пропасть между нами и ими.
Но какова же норма, как нам относиться к Св. Отцам? Ведь мы верим (собственно, на чем и основывается авторитет Св. Отцов), что они — люди духоносные, облагодатствованные в высокой степени. Но часто то, что они советуют, не получается у нас, невозможно для нас, не по силам, и, будучи пробованным к исполнению, приносит не плод духовный, а уныние, упадок сил и разочарование. Вот как решается эта коллизия. — Св. Отцы писали каждый про себя, про свой путь к Богу, про свой опыт стяжания Святого Духа в своей жизненной ситуации. А нам нужно, внимательно изучая их творения, познавать не внешние формы их жизни, а те принципы, которые облеклись в названные формы, те внутренние расположения, нравственные усилия их душ, которые позволили Духу Святому «прийти и вселиться» в них. Мы должны, оставаясь в рамках Священного Предания и разумно прилагая к себе святоотеческий опыт, лично созидать свою жизнь во Христе теми церковными и отеческими средствами, посредством которых, по слову прп. Серафима, мы успешнее получаем плод Св. Духа.
Напомню еще раз, что есть общие для всех, необходимейшие вещи для этого: Святые Таинства, изучение и воплощение в жизнь Священного Писания, воздержание, доб–роделание, молитва, принятие догматов и нравственного учения Церкви, церковная дисциплина, — и есть очень широкая область индивидуального приложения к себе многочисленных более частных норм, установлений, опыта подвижнической жизни, которыми так богата наша Церковь.
И это не то, что мы износим суд на Св. Отцов, не презорство, а как раз именно элемент смирения, т. е. осознание своей меры: кто мы, а кто — Св. Отцы. Они гении духовной жизни, Бахи и Моцарты подвижничества, и нам «не по плечу» их жизнь, мы не понесем их подвигов, мы порой даже не понимаем, что они пишут, — хотя думаем, что понимаем. Нужно разделять их высочайший опыт, — потребовавший суровейшего подвижничества, — и нашу меру, наши силы, наши возможности, наше устроение, — и, восприняв святоотеческие принципы, искать именно свой уровень, свою меру христианской жизни.
Каковы же последствия «застревания» в неофитстве? Их три.
1. Трагическое. — Всем сердцем возжелав спасительных обетовании и не получив их, не вкусив их делом, потому что неофитские средства не привели к желаемой цели, — человек терпит фиаско в вере и уходит из Церкви, считая ее в результате всего своего опыта внешней в ней жизни в лучшем случае человеческой ошибкой, в худшем — сознательной обманщицей.
2. Погибельное следствие — закоснение в неофитстве и превращение в фарисея. Фарисейство — самое тяжелое, самое греховное состояние, какое только может быть в духовной жизни. Оно характеризуется тремя основными вещами — их мы все уже увидели в неофитстве: а) боязнь свободы и ответственности, крайнее их нетерпение; б) полагание богоугождения во внешнем, — отсюда нечувствие к смыслу христианства, неуважение и недоверие к человеку, гордость, самомнение, жестокость и проч.; в) богопротивление, недоверие и отвержение действий Духа Святого. Вспомним, как Господь гневался на фарисеев и назвал фарисейство хулою на Духа Святого. Упаси Бог нас от фарисейства. Лучше быть кем угодно, каким угодно грешником — только не фарисеем. Их, кстати, немало, это ведь «общечеловеческое» качество. Они внешне исправны, поэтому нередко попадают на начальственные должности — и горе подчиненным.
3. Наконец, нормальное следствие — это выздоровление через некий обязательный внутренний (а иногда внешний) кризис, через непременную болезненную переоценку, скажем так, внешних ценностей. Поэтому, если у вас приключится религиозный кризис — не пугайтесь: это хорошо, значит, мы выздоравливаем от неофитства, глубоко в каждом из нас сидящего. Единственная здесь опасность — этот «маятник» может сильно раскачаться и повлечь нас в презорливый модернизм и отрицание формальной стороны церковной жизни как таковой; об этой опасности нужно знать, за нею следить и быть к себе внимательным, чтобы ее избежать.
Вот кратко о «болезнях роста» христианина. Уже из изложения их мы увидели некую норму: соотношение внешнего и внутреннего; самосознание христианина как члена Церкви прежде всего; отношение к формально понимаемому святоотеческому наследию и др. Скажем еще несколько слов о вещах этого же рода и закончим.
Будем исходить из того, что нам поможет избежать вышеописанного состояния неофитствования. И первое — это честность перед самим собою. Разрушение духовной жизни всегда начинается с самообмана. Лукавство перед собою самим — самое злое из всех лукавств, пишет свт. Феофан Затворник. Это лукавство, эта нечестность проявляется двояко.
1. Невидение себя. Человек не видит своего устроения, своих страстей, своих грехов. Причем мы говорим сейчас не о внешних людях, не просвещенных светом христианства; речь у нас идет о людях уже церковных. Когда грубый, ясно видимый христианином пласт грехов уже снят с души, начинается время более тонкой «настройки» духовной жизни, и вот на этом именно этап. человек и застревает. «Особо не грешу, ну там, по мелочам; в Церковь «хожу» — вроде все в порядке». И человек себя не видит. Об этом очень ясно сказал Господь в Апокалипсисе: ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3:17). Нужно большое нравственное усилие, чтобы видеть себя таким, как есть, — иными словами, стяжавать смирение и покаяние. Какой здесь рецепт? Жизнь именно церковная, молитва прежде всего; участие в Таинствах, изучение Священного Писания и Святых Отцов (только, разумеется, не неофитски–формально понимаемых, а как должно); и главное — труд, направленный на то, чтобы под церковным укладом, распорядком и формой, которой человек уже овладел в неофитстве, всеусиленно искать оживотворяющие эти формы духовное жизненное содержание. Если за собою стараться следить, то этого изъяна во внутренней жизни можно избежать. Особенно здесь помогают дела любви, активная христианская жизнь.
2. Второй вид нечестности — более тонкий и более опасный — когда человек не чувствует своего личного, в рамках Церкви, пути к Богу, когда он не чувствует или не понимает центра духовной жизни — личного богообщения и укрывается за схемами. Всегда это связано с боязнью ответственности и свободы: человек их не хочет, не чувствует. Итог этой нечестности — отсутствие плода Духа и подмена Церкви тем, что не есть Церковь. Это состояние опасное и распространенное. Рецепт — не знаю какой. Начать с того, чтобы именно быть честным перед собой. Может быть, необходимо совершить некоторую переоценку ценностей — например, понять, что не человек для субботы (т. е. всего церковного), а суббота для человека, что мы именно лично ответственны пред Богом за свою жизнь и не можем «укрыться» за идеологией, традициями, корпоративностью и т. д.; наконец, что Христос, Церковь и Евангелие обращены именно лично ко мне. Наконец, что Господь любит меня и, яко Премудрый Пастырь, промыслительно устрояет всю мою жизнь, чтобы спасти меня, — а не высчитать мои грехи и немощи и с удовольствием послать в ад. Это все бывает для души трудно и неудобно: менять позицию, переходить из уютного выстроенного схематичного мира на открытые просторы правды — тяжело, но необходимо, ибо когда все превращено в схему, доктрину, идеологию — оттуда уходит Бог. Между прочим, именно эта ситуация и была запечатлена в истории — граница Ветхого и Нового Завета: конфликт схемы — и жизни живого Бога, к которой, собственно, мы призваны.
Второе, что поможет нам избежать вышеназванных ошибок и является некоей нормой христианской жизни, я бы назвал так: христоцентричность, евхаристичность и пневма–тологичность духовной — и не только духовной, но и всей — жизни. Это, собственно, то, с чего мы начали, — иерархия ценностей. Христоцентричность — это значит, что цель и смысл и средства нашей жизни — Господь Иисус и наше с Ним личное, реальное и целожизненное общение и соединение; евхаристичность — литургическая жизнь Церкви в Таинствах, особенно в Таинстве Евхаристии; пневматологичность (от «пневма» — Дух) — исполнение человека Духом Святым. Это — первостепенно в жизни христианина; остальное — постольку, поскольку служит и способствует этому. Это и есть иерархия ценностей, ее нельзя «переворачивать». Плоды действия Духа, напомню, — это смиренное восприятие жизни, покаяние, тихое, мирное, трезвенное, ровное, воздержное, радостное, твердое верой и любовью состояние, — состояние, которое человек сам из себя не может произвести, может только желать его, подвизаться за него, молиться о нем. Этими духовными принципами нужно постоянно проверять и испытывать свою жизнь. Помогает ли, скажем, что– то внешнее этому, способствует ли — пользуемся. Мешает ли, разоряет ли — безжалостно отметаем. Внимательно наблюдаем за собой: отходит ли это состояние — бьем тревогу, ищем его, возвращаемся к нему всеми возможными силами; даст Господь такое расположение души — благодарим Бога и всеми
