Священство в Православной Церкви может быть женатым (в отличие от латинян) одним, первым браком, заключенным до хиротонии. В иереи рукополагает епископ. В зависимости от должности и положения священники могут носить титул протоиерея, протопресвитера; в монашестве — игумена, архимандрита.
Диакон — третья, низшая ступень священства. Диакон не имеет власти совершать Таинства; его задача — помогать епископам и священникам во всех областях церковной жизни. В настоящее время роль диакона сведена лишь к Богослужению, иногда — к проповеди, наставлению в вере, например в воскресной школе; раньше же круг обязанностей диаконов был гораздо более широким: в их задачу входило
3. О том, как преподается благодать Св. Духа, мы уже сказали: через рукоположение. Совершение Таинства происходит за Божественной Литургией.
4. Наконец, нужно сказать о власти совершать Таинства, обучать верующих истинам веры и руководить в жизни по заповедям Христовым. Здесь важно знать, что эта власть — не в смысле «что хочу, то ворочу»: эта власть духовная, и она не присваивается человеку самому по себе: человек сам по себе не может совершать Таинства, ибо они — сверхъестественные действия. На самом деле Таинства совершает Христос, в Церкви, Духом Святым, а человеку–священнику принадлежит лишь роль посредника — не в смысле «стены с дверью» между человеком и Богом: хочу — впускаю, хочу — нет, но в смысле доверенного лица, уполномоченного Церкви, ее служителя. В Церкви общение человека и Бога совершается непосредственно, священник же «точию свидетель есть», как об этом говорится в последовании Таинства исповеди. Священник есть «друг Жениха», говоря евангельскими словами.
Суть священнического служения — в своем лице осуществить Церковь, спасающую и освящающую; цель этого служения — привести ко Христу. Из этого нужно исходить, говоря о власти священнодействовать и учить. Совершает Таинство Церковь руками священниковыми; учение веры и благочестия содержит Церковь, и задача священника — донести его в целости и неповрежденности до своей паствы.
Но не надо думать, что в силу этого роль иерея пассивна. Ему вручается Христово стадо, чтобы он наставлял людей на путь истины и жизни: а как это возможно? Только одним путем. Как Христос Сам в Себе совершил наше спасение и приобщил нас ему в Церкви, — так и пастырь должен сам идти путем христианской жизни и примером своей жизни в первую очередь (а словами — во вторую лишь) вести ко Христу вверенных ему людей.
Таким образом, власть священства не есть некое мирское управление, как некое внешнее насильственное воздействие на подчиненных; эта власть, в точном соответствии с Евангелием (кто хочет из вас быть большим, будет всем слуга, а кто хочет быть первым, будь всем раб — см. Мф. 20:26-27) оборачивается ответственностью перед Богом, обязанностью священника самому точно уяснить веру, которой он будет учить других; самому идти путем заповедей Христовых, примером воодушевляя паству, помогая ей от опыта, а не от поверхностно прочитанных книг; самому понять смысл Таинств, почувствовать заключенное в них богообщение и сознательно преподавать их другим; наконец, священник должен очень хорошо понять и почувствовать, что власть эта — не его, не человека такого–то, а Христова, данная ему Церковью не для извлечения выгод, самореализации или чтобы ставить сомнительные эксперименты на доверяющихся ему людях исходя из своих представлений о Христе, Церкви и духовной жизни, — а для того, чтобы он ею служил христианам в духе Церкви и от лица ее. И здесь перед нами встает ряд практических вопросов, рассмотрению которых мы посвятим следующую беседу.
О Таинстве Священства (продолжение)
В прошлой беседе мы начали говорить о Таинствах, как о центре жизни Церкви. Мы сказали, что Таинства, будучи онтологически сверхразумным действием Божиим, с педагогической точки зрения представляют собою семя, данное нам для взращивания, задание. Они, с одной стороны, соединяют нас с Богом, дают нам духовные силы, крепость, энергию, саму благодатную жизнь со Христом во Святом Духе; с другой стороны, являются неким залогом, тем, над чем мы должны трудиться, созидая свою душу как храм Святого Духа, Невесту Христову. Так и идет освящение христианина: получая в Таинствах силу от Бога к жизни и благочестию, подкрепляя ими богообщение, которое должно быть непрестанным, человек с помощью Божией трудится над исполнением заповедей Христовых, над выстраиванием своей жизни по Богу. Неверным восприятием этого церковного взгляда на Таинства является магическое понимание их — когда от Таинств остается лишь зависимое от обряда детерминированное действие, безразличное к нравственному состоянию человека, направленное не на соединение с Богом, а на получение чего–то от Него. Это приводит к сакрализации формы, обряда, переносу акцента с содержания и духовного смысла обряда (с того, что, собственно говоря, обряжается во внешние церковные формы) на его оболочку и приданию обряду самому по себе духовной действенности, без обязательного участия труда души, направленного к богообщению.
Мы начали рассматривать Таинство Священства и подошли к вопросу — как правильно нам относиться к этому Таинству, как нам мыслить и действовать так, чтобы воспринять в нем ту благодать Св. Духа, какую хочет нам преподать в этом Таинстве Святая Церковь. В связи с этим обозначим проблемы, которые ставит перед нами современная церковная жизнь.
Мы сказали в прошлый раз, что задача священника трояка: 1) совершать Таинства, 2) учить народ истинам веры и 3) нравственно руководить людей на пути ко спасению. Для этого и предназначена, говоря техническим языком, благодать священства. Ясно, что в деле совершения Таинств священник лишь инструмент, если можно так выразиться. Таинства совершает Церковь, священниковы только, образно говоря, руки. Следовательно, пока священник законен, Таинства совершаются им независимо от прочих обстоятельств — если, конечно, он совершает их по Уставу Святой Церкви, от лица ее. Что же касается остальных двух задач пастыря, то здесь вступает в силу общее условие, общий принцип отношения человека к благодати Божией, подаваемой в Таинствах.
Священнику благодать священства также подается как семя, как то, что он должен развивать. Он должен преподавать учение веры, и хотя оно неизменно в Церкви, священник должен его усвоить, понять, прочувствовать и донести до каждого человека — на его языке, не формально. Священник должен вести людей по пути спасения, и хотя этот путь также известен и определен в Церкви, но в этом деле собственные нравственные усилия пастыря чрезвычайно важны, ибо, чтобы вести других, он должен прежде всего идти по этому пути сам. И тут возникает некий зазор, — когда вера и нравственность проповедуются, но не особо–то показуются или когда пастырь под верой и нравственностью понимает не то, что содержит Церковь, а что–то свое, выдавая это свое за учение Церкви — что в основном и является причиной неприятия Церкви многими людьми. То есть имеется опасность подмены Церкви ее служителями. И в связи с этим нужно поставить вопрос о норме отношений пастыря и паствы и, выяснив эту норму, в свете ее оценить отступления от церковного учения в практике нашей церковной жизни.
Норму эту, как и все в Церкви, дает нам Откровение Божие — Священное Писание. Мы сказали, что Господь дал власть Своим ученикам — Апостолам и их преемникам, епископам и священникам — строить и хранить Церковь; власть эта — власть не в мирском смысле, это власть духовная, власть служения, содержания веры и указания пути благочестия, — хранится в Церкви и передается в Таинстве Священства. Без Церкви невозможно спасение, следовательно, необходимо быть в союзе с нею, а это значит, что необходимо послушание Церкви, ее уполномоченным и служителям — пастырям.
Об этом говорит Господь:
