слова. Он обхватил ее запястья и задрал ей руки над головой. — А пироги печь может любой.

Он поднял ее юбку и, даже не до конца сняв с нее крохотные французские кружевные трусики, овладел ею. Это была яростная голодная страсть, как будто они не занимались любовью всю прошлую ночь. Сознание ее раздвоилось — одна часть ее существа ликовала от проявления такого безудержного желания, а другая восставала Против того, что он использовал ее для удовлетворения своей физической страсти, не думая о том, хочет она этого или нет.

От злости она возбуждалась еще больше. Это было дикое, животное совокупление. Они боролись друг с другом в яростной любовной схватке, пока наконец оба не закричали и не рухнули друг другу в объятья, тяжело и прерывисто дыша.

Бьерн быстро встал и, улыбаясь, смотрел на распластанную поперек кровати Марту.

— Не пытайся убедить меня, что ты этого не хотела? Ты возбудилась еще сильнее обычного. Она кинула на него яростный взгляд.

— И это все, ради чего я тебе нужна? На моем месте могла быть любая уличная девка!

— Не пори чушь! — приказал он. — У меня нет времени на глупые ссоры, после обеда у меня важные переговоры.

— Ну что ж, тогда тебе лучше спуститься вниз, — в голосе ее звучала горечь, — а я займусь своим пирогом.

Он холодно рассмеялся.

— Как хочешь.

С этими словами он затянул узел галстука и вышел.

Марта зло выругалась, услышав, как хлопнула входная дверь. Схватила подушку и запустила ей в стену. Он обращался с ней как… как с последней шлюхой, а не как с женщиной, которая должна была стать его женой. Но поступая так, он мог избежать всех неприятных вопросов насчет Изабель.

В душе ее вспыхнула ревность. Что за чертовщина происходит? Раньше он пытался отрицать свою связь с Изабель, но если между ними действительно ничего нет и не было, то почему же француженка пришла в такую ярость, увидев Марту в его квартире. Неужели он надеялся удержать их обеих — одну в качестве жены, а другую — любовницы? Если он добивался именно этого, то зачем он вообще тогда решил жениться на ней.

Она дала волю своим чувствам, яростно взбивая тесто. Едва она сунула пирог в духовку, как раздался звонок в дверь. Она открыла дверь и удивленно посмотрела на человека, стоящего на пороге. Это был Питер ван Дерек.

— Мне очень неудобно беспокоить вас. Но могу ли я на секунду зайти? Мне нужно взять кое-какие бумаги, а Бьерн слишком занят — у него совещание.

— Да-да, конечно, — она отступила назад, пропуская его в дверь. Войдя в комнату, он огляделся.

— Вы сегодня не рисуете?

— Нет, сегодня — нет, — ответила девушка с натянутой улыбкой. — Сегодня я занимаюсь домашним хозяйством — я пеку пирог.

— Пирог? — Его глаза загорелись. — Обожаю домашние пироги.

Она засмеялась.

— К сожалению, я только что поставила его в духовку.

— А теста у вас не осталось? Можно мне попробовать? Понимаю, что это звучит странно, но ничего не могу поделать — привычка с детства.

Она улыбнулась и пригласила его пройти на кухню. Толстыми пальцами он подобрал тесто, оставшееся на стенках миски.

— Превосходно! — одобрил он. — Бьерну очень повезло.

На лицо ее набежала тень, это не ускользнуло от его внимания.

— Что-то случилось? — сочувственно спросил он.

— Нет, — она передернула плечами, — ничего особенного.

— Вы уверены? — голос его прозвучал очень мягко, и она почувствовала, как слезы подкатывают к горлу.

— Просто… Он так много работает, — пояснила она, стараясь сказать как можно меньше. — Я так мало его вижу.

Ван Дерек понимающе закивал головой.

— Да, боюсь, что компания стоит для него на первом месте. Поэтому я был несколько удивлен… — Он оборвал себя на полуслове, и девушка вопросительно взглянула на него.

— Чему вы удивлялись?

Казалось, что он смутился и предпочел бы вовсе не отвечать на ее вопрос.

— Удивлялся тому, что Бьерн выбрал себе в жены такую молоденькую девушку, — наконец пробормотал он. — Мне казалось, что ему следовало жениться на…

— На ком-то постарше и поопытнее, — закончила она фразу. — На элегантной женщине… — Его смущение лишь подтвердило ее догадки. — На ком-то типа его любовницы француженки?

Он пытался что-то сказать, но она опередила:

— Я знаю, что она была здесь сегодня. Он удивленно уставился на нее.

— Он сказал вам об этом?

— Нет! — Значит, мелькнула у нее мысль, это действительно было правдой. Сердце Марты сжалось от боли. — Но я знаю.

Он обнял ее за плечи, успокаивая.

— Мне надо было предупредить вас об этом раньше, но я не был уверен. — Она заплакала, и он протянул ей свой носовой платок. — Мне больно видеть, что вы так расстраиваетесь. Я бы хотел помочь, но… — Он нежно погладил ее по голове.

— Я не понимаю одного — зачем он предложил мне выйти за него замуж, если он и дальше собирается встречаться с ней? — Она тяжело вздохнула. — Я ничего не понимаю.

— Боюсь, что это так, — пробормотал он, крепче прижимая ее к себе. — Видите ли, ваш отец мог бы помочь Берну в делах компании — у него такие связи и положение.

— Нет! — Но она знала, что он сказал правду. Ей показалось, что мир вокруг нее рассыпался на тысячи осколков. Какой же наивной дурой она была — наивной, доверчивой дурой! Она подозревала, что Бьерн неспроста сделал ей неожиданное предложение, но закрывала глаза на очевидные факты. А он умело воспользовался этим, опутывал ее любовной паутиной, навеянной ее собственными романтическими бреднями.

Внезапно она поняла, что объятья гостя приняли угрожающий характер. Он больше не успокаивал ее: он покрывал ее лицо быстрыми горячими поцелуями, нашептывая что-то тихим страстным голосом. Она ощутила нарастающее в нем возбуждение. Марта отпрянула, губы ее задрожали от возмущения, она с силой вырывалась из его объятий. Как же она себя вела, что он подумал, будто она захочет излить свою горечь таким способом!

Его поведение мгновенно изменилось.

— Простите меня, мисс Кристенсен, — умолял он, вцепившись ей в руки. — Я зашел слишком далеко, но прошу вас поверить, что я никогда не причинил бы вам зла. Я беспокоюсь только о вас. Если бы я хоть как- нибудь мог вам помочь… Я знаю, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы говорить о своих чувствах, но, умоляю вас, если вам когда-нибудь нужен будет друг, вы сможете положиться на меня.

Марта смутилась от его торжественной речи.

— Я… спасибо… — с трудом произнесла она. — Все в порядке, просто…

— Понимаю, для вас это было страшным ударом, я бы все отдал, чтобы уберечь вас от такого потрясения…

Она покачала головой.

— Нет, я предпочитаю знать правду. Извините, я была бы очень признательна, если бы вы ушли сейчас. Мне необходимо побыть одной.

— Да-да, конечно, — глаза его увлажнились, когда он взглянул на нее. — Вы можете доверять мне, — произнес он дрогнувшим от переполнявших его чувств голосом. — Мое сердце принадлежит вам.

Сдержанно улыбнувшись, она отступила чуть назад, и Питер ван Дерек галантно склонился над ее