Девушка перестала делать массаж и, не понимая, смотрела на него.

— Как тебе объяснить?.. — Берестову нелегко было затрагивать больную тему, но и умалчивать её он не имел права, — она совсем молода. Быть может, её чувство ко мне и вспыхнуло, но…

Владислав замялся, подбирая нужные слова. Она видела, как тот мучается, но не могла взять в толк, о чем же он хочет сказать…

— У меня просьба к тебе, — продолжил, наконец, пилот, собравшись духом, — когда вернетесь, попытайтесь ей объяснить, в каком я положении. Ну, намекните как-то что ли…

— Ты что ж предлагаешь, — пакости про тебя выдумывать?

— Нет — не выдумывать! Но и скрывать от Саши возможных последствий, я не могу.

— Ты не преувеличиваешь опасения?

— Забыла, в какой стране живем? — вздохнув, ответил вопросом на вопрос майор. — Сегодня ветер перемен дует в одну сторону… Гуманизм, реабилитация, человеколюбие… А завтра, не дай Бог, его направление поменяется. И я в числе первых окажусь на улице. Или ещё дальше — с клеймом изменника Родины. Стала бы контрразведка со мной столько возиться, если бы никаких подозрений на сей счет не имела…

Ошеломленная подобной версией, Анастасия растерянно молчала. Так же как и многие в гарнизоне, она надеялась на положительный финал долгого расследования. Конечно же, они с Максом догадывались, что у Владислава могут возникнуть сложности, и не малые… Но такое предположение им в голову не приходило…

— С семнадцати лет я в военной форме, — тихо продолжал Берестов, достав из кармана кителя сигареты, — и ничего, кроме как ворочать штурвал, не умею… Куда податься, если Комитет Госбезопасности вдруг решит, что я мог снюхаться с китайской разведкой, а мой побег — фикция, театрализованное представление? Грузчиком в аэропорт — и туда не возьмут…

Настя, аккуратно расправив его брюки на больной ноге, присела рядом и уже без прежней уверенности в голосе, сказала:

— Ну, зачем ты о таких крайностях? Неужто там круглые идиоты? А Сашеньке… Ни я, ни Максим такое сказать не сможем. Да и вряд ли её это остановит…

Старшая сестра прижалась к мужу, и с немой печалью в глазах смотрела на сидевших напротив Александру и Владислава. Младшая, нерешительно устроившись рядом с молодым человеком, молча резала на кусочки пышный домашний пирог…

— Тебе помочь? — тихо спросил он.

Саша, взглянув на него, улыбнулась и покачала головой.

Супруги, начали о чем-то приглушенно шептаться и, заговорчески поглядывать на молчаливую парочку. Они подмигивали Владу и незаметно кивали в сторону девушки. Тот, сначала пытался не обращать на их выходки внимания, но скоро, едва сдерживая улыбку, осторожно показал из-под стола кулак. В конце концов, все закончилось дружным, громким хохотом. Лишь Александра, не видевшая многозначительной мимики противоположных сторон и, не понимая в чем дело, недоуменно улыбалась.

— Что за истерика с вами? — допытывалась она, пожимая плечами, — это тюрьма так действует на психику?

Налив из термоса в пластиковые стаканчики чай, они принялись пробовать привезенный пирог.

— Молодцы кулинары! — нахваливал сдобу Лихачев, — видите, товарищ майор, какие у меня девчонки — золото!

— Вижу… Только в далеком детстве ел подобное, — отвечал с набитым ртом пилот, — мне бы хоть одну такую мастерицу…

И снова лукавые взгляды устремились в сторону молоденькой девушки, которая, зардевшись легким румянцем, опустила глаза. Скоро дружная компания, словно забыв о предназначении угрюмого заведения, весело общалась, говоря о всякой всячине. Вечер удался на славу, и настроение узников стало отменным. Но сестрам ещё предстоял долгий путь в гарнизон, и мужчины не стали их более задерживать. Собирая посуду в сумки, Настя торжественно объявила:

— Так. Мы с Александрой постановили следующее: забираем через два дня Макса, а после освобождения Владислава, устраиваем у нас грандиозный праздник по случаю полной амнистии. Возражения не принимаются!

— Слушаюсь… — негромко отвечал Берестов, глядя в сияющее лицо младшей из сестер, — осталось дождаться помилования.

— Ладно, вы тут поболтайте, а я провожу пока жену, — в голосе капитана снова прозвучали, едва уловимые, партизанские нотки.

Майор, чуть задержав приятеля за рукав, шепотом спросил:

— Девчонки столько всего привезли… Как у них с деньгами?

— Все нормально, не беспокойся… — бодро ответил на ухо Лихачев и вышел в коридор.

Владислав стоял напротив девушки и держал её пакет. Оставшись с ним наедине, она почему-то избегала смотреть в его сторону и прятала глаза.

— Очень рад был тебя увидеть, — пробормотал он, слегка волнуясь, — Максима встречать приедешь?

Она молча кивнула и потянулась рукой к сумке. Но, прежде чем отдать облегченную поклажу, Влад взял её ладонь и поднес к губам:

— Спасибо тебе за все.

Саша замерла на миг, затаив дыхание, но сразу же заторопилась и повернулась к двери. Лишь пройдя через холл дежурного и, выйдя на крыльцо, она обернулась. С нежностью посмотрев на молодого человека, тихо произнесла:

— До встречи. Выздоравливай…

— Желудок в восторге, — нараспев проговорил капитан, растягиваясь на кровати, — как будто дома побывал!

— Славные девушки, — подтвердил майор, затягиваясь сигаретой, — и готовят чудесно, и в общении — глоток свежего воздуха…

Когда за утлым оконцем стемнело, Берестов, не выдержав, задремал с книгой в руке. Макс по- прежнему сидел на кровати и, стараясь не спугнуть легкий сон друга, восстанавливал в памяти последний отпуск…

Долетев до Саратова как всегда с пересадкой в Москве, Лихачевы, провели в дороге почти сутки. Поднявшись до третьего этажа знакомого дома и облегченно вздохнув, они вошли, наконец, в квартиру родителей Анастасии. Поочередно обнявшись с отцом и матерью, девушка долго целовала счастливые глаза Александры…

Накрывая праздничный стол, младшая сестра радостно шепнула ей:

— Настенька, мама стала почему-то неузнаваемой. Она перестала донимать нравоучениями и, кажется, не возражает против моей поездки к вам. Представляешь? Значит, я скоро увижу Влада!

Анастасия заставила себя в ответ улыбнуться и почувствовала, как по телу пробежал леденящий душу озноб…

— Что-то наши долгожданные гости невеселы! — пытался расшевелить обстановку за столом отец девушек, подливая в рюмку Макса водки.

— Они устали с дороги, папа, — отвечала за них радостная Саша, — и разница часовых поясов дает о себе знать. В Приморье уже ночь и ребята давно бы спали…

Если бы Александра сама не нашла подобное объяснение настроению Лихачевых, то несомненно заподозрила неладное. Но сейчас, сидя за столом рядом со старшей сестрой, она продолжала излучать счастье и радость.

«Господи… — стонала про себя Анастасия, глядя на улыбчивую девочку, — ну за что ты так наказываешь её и нас!? Ну, чего же такого порочного мы сделали в жизни, что насылаешь такое жуткое испытание!? Почему и за какие грехи все это происходит, Господи?..»