— Я тоже не хочу верить в то, что его больше нет. Но зимой Настенька, продержаться в открытом море так долго невозможно…

— А вдруг… Ну, представь на миг, что каким-то чудом он спасен, или что-то в этом роде… А мы спешим… Ты только подумай, что будет с девочкой, когда она услышит!

— Видишь ли, я тоже считал, что лучше сказать ей об этом в отпуске, когда сами будем рядом…

— Давай-ка дружок, так и сделаем! — решительно подвела итог Анастасия, — ну кто сейчас ей там поможет, поддержит, утешит, наконец!? Мамочка наша что ли? Нет только в отпуске, тем более, наш отъезд совсем не за горами…

— Лешка, ключ взял?

— Взял… — буркнул в ответ летчик, изнемогая под тяжестью объемной, набитой бутылками, сумки.

Пятеро майоров — однокашников Берестова, молча и понурив головы, шли по гарнизону в сторону дома пропавшего друга. Всю неделю, пока полным ходом шел поиск, они тоже ждали и надеялись на чудо. Теперь уже надеяться было не на что… Договорившись на утреннем построении, они встретились во второй половине дня возле гарнизонного военторга и, накупив спиртного, отправились в квартиру товарища.

Владислав давно отдал второй ключ Лешке, чтобы и во время его отпусков и командировок друзья могли иной раз спокойно посидеть и расслабиться. «Только посуду за собой не забывайте мыть, — сурово напутствовал Берестов, объясняя приятелю, как легче справиться с дверным замком, — а то буду ваших жен приглашать для оной цели…»

— Мужики, а как долго по нашим законам, человек числится пропавшим без вести? — хмуро спросил полненький пилот.

— Кажется, полгода…

— А я слышал — год…

— Квартиру ведь у Влада отберут, когда этот срок закончится, — объяснил свое любопытство в меру упитанный.

— Ну, пока не отберут! — зло проговорил третий, — а когда до этого дело дойдет, аккуратно упакуем его вещи в контейнер и отправим матери в Волгоград.

— Матери нужно будет отправить только самое ценное и памятное. Остальное лучше продать здесь и выслать деньги…

— Может, хватит об этом, мужики! — цыкнул на приятелей Лешка, — что бы там ни было — мы пока Влада не хороним, а идем выпить за его спасение. Не знаю, как вы, а я напьюсь сегодня в зюзю именно за это!

— Кто же возражает?..

— И мы за это же!..

Дальше пятеро летчиков под легкий перезвон бутылок шли молча, пока на узенькой аллейке, не дойдя до заветного подъезда самую малость, не столкнулись нос к носу с женой Алексея.

— Вы куда это направились? — сурово поинтересовалась женщина.

Пилоты, зная скандальную и задиристую натуру Галины, не отвечали. Только муж, на этот раз, не став отпираться и играть в прятки, спокойно, но твердо заявил:

— Мы в квартиру Берестова. Ты прости меня, но я должен сегодня напиться.

Женщина смерила его долгим и удивленным взглядом, приоткрыла было рот для очередного грубого словца, но тут же что-то про себя решив и как-то разом обмякнув, тихо и по-доброму сказала:

— Мы не меньше вас любили Влада. Почему же вы решили вспомнить о нем одни?

Майоры не то удивленно, не то виновато переглянулись…

— Вот что, господа, — подытожил Алексей, — мы с Галей пойдем накрывать стол, а вы идите за женами. Давайте и впрямь по-человечески посидим как в тот, последний раз с Владиславом…

Ночь на новом месте прошла неспокойно. Даже невзирая на ставшую родной привычку жить в застенках тюрем, майор, долго ворочался и не мог уснуть. Воспоминания вновь не давали покоя. Когда же, наконец, забылся — сон облегчения не принес. Он разговаривал со штурманом, правым пилотом, радистом, стрелком… Что-то объясняя — просил прощение. Наверное за то, что остался жив… Лишь под утро нервное забытье сменилось спокойным общением с Александрой и Влад сумел немного отдохнуть…

— Как спалось, дружище? — капитан с удовольствием потянулся, но вылезать из теплой постели в утреннюю прохладу камеры не спешил.

— Так себе, — неопределенно ответил летчик и взглянул на часы, — когда тут у них по распорядку завтрак?

— Скоро уж позовут… Как нога? — поинтересовался приятель, решившись, наконец, встать и второпях натягивая одежду.

— Терпимо… По утрам чуть побаливает, а потом о ней забываю.

Они, не торопясь, «приняли душ» в ледяном умывальнике и заняли место в комнате свиданий. Матрос, заправлявший бачками с провизией, проворно обслужил арестованных офицеров. На сей раз Макс прихватил с собой какие-то кексы, банку консервов, шоколад.

— Надо все это поглощать, — кивнул он на горку привезенных продуктов, — девчонки могут уже сегодня подъехать — ещё подкинут.

— Саша к вам надолго?

— Сессию сдала досрочно — так что каникулы получились длинными. Недельки три ещё поживет…

В помещение заглянул дежурный.

— Доброе утро, — поприветствовал он офицеров, — как прошла ночь?..

— Бывали и получше… — отвечал капитан, — кофе будешь?

— Не откажусь. Принеси-ка кипятку, — обратился он к матросу.

Дождавшись, когда молодой паренек вышел за дверь, старлей, понизив голос, сказал:

— Вы, господа, не связывались бы с комендантом. Он мужик хоть и справедливый, но зверь — спасу нет. Его так и кличут во Флоте — Зверь. Ума не приложу, за что он так на жизнь ополчился…

— Давно его знаешь? — спросил майор.

— Как пришел с училища, так в комендантскую службу и загремел, под его начало. Скоро четыре года…

Вернувшийся матрос поставил на стол три стакана с кипятком и снова удалился. Капитан подвинул на центр стола пакетики с растворимым кофе, кулек сахара, нарезанный кекс и шоколад.

— К нам родственники подъехать собирались, — начал Максим, размешивая ложечкой напиток, — пропустят?

— Какие проблемы? — удивился дежурный, — свидания офицерам не возбраняются. Но лучше вечером, чтоб опять-таки — на коменданта не нарваться.

— Так если разрешается — что же он, запретит? — не унимался капитан.

— От него не знаешь, чего ожидать. А уж если вы лично ему насолили, советую вообще на глаза не показываться — целее будете!

— Экого монстра нарисовал! Даже интересно становится, — улыбнулся Владислав.

— Не рискнул бы интересоваться подробностями… — отхлебнув из стакана, задумчиво произнес старший лейтенант. — Говорят, сам Командующий Флотом к нему благоволит. Другого давно бы на пенсию отправил по возрасту, а контр-адмирала держит — не отпускает. Если не ошибаюсь, ему уж под шестьдесят…

— Маразм на лицо… — пробормотал Лихачев.

Закончив завтрак, офицеры вернулись в «каюту». Выкурив по сигарете, они вновь возлегли на