обшарпанной тумбочке, стоял старенький черно-белый телевизор. За письменным столом восседал моложавый старший лейтенант, увлеченно читавший толстую книгу. Завидев «гостей», он встал навстречу:

— Товарищ майор, дежурный по… — начал он, обращаясь к первому из вошедших.

— Не суетись, — остановил его пилот, — я не из комендантской службы. Отдохнуть приехали…

— А-а… понятно.

Старлей, облегченно вздохнув, снова сел. Выдвинув ящик стола, достал журнал и, полистав, нашел нужную страницу.

— Давненько нас не посещали такие постояльцы. Офицерские камеры уж с месяц пустуют… За что вас? — дежурный шарил по карманам в поисках ручки.

— Вашему шефу на ногу наступили. Я три раза, а он десять… — проворчал капитан, протягивая записку об аресте.

Найдя, наконец, пропажу среди вороха бумаг на столе, старший лейтенант положил перед собой документы, привезенные офицерами, и стал заносить их данные в журнал. При этом он сокрушенно качал головой и с оттенком назидательности говорил:

— Не стоит с нашим комендантом связываться… Тем более на больные места наступать. Он таких штучек не прощает и долго потом помнит…

Майор продолжал осматривать скучное казенное заведение. Из холла вглубь здания уходили два коридора, из одного — дальнего доносились еле слышные голоса. «Ясно… Там содержатся матросы и старшины», — решил он. Рядом со столом дежурного располагался вход во второй коридорчик, видимо с офицерскими камерами. И, наконец, в боковой стене зиял широкий дверной проем в комнату с рядом топчанов. Над дверью виднелась табличка с крупными трафаретными буквами: «КАРАУЛ».

«Если бы за плечами не было опыта отсидки в более мерзких местах, — подумал летчик, — это слово подошло бы, как нельзя лучше…»

— Ты мог бы нас определить в одну камеру? — спросил он вслух старлея, закончив ознакомление с интерьером «профилактория».

Дежурный, не отрываясь от бумаг, ответил:

— Ну, вообще-то вас, товарищ майор, я обязан поселить в «каюту» для старших офицеров. Но, думаю, особого греха не совершу, если капитан, свои трое суток, поживет там же.

Закончив оформление, он позвал старшину и, взяв у того связку ключей, самолично решил устроить новых «постояльцев».

— Комната свиданий, — кивнул главный страж на первую же дверь справа, лишь только они вошли в офицерский коридорчик.

«Каюты» располагались также по правой стороне узкого прохода, слева же находилась каменная каморка без окон с умывальником, следом дверь туалета. Открыв предпоследнюю камеру, старший лейтенант с едва уловимым сочувствием пробормотал:

— Вот. Ничего лучшего предложить не могу…

Представленные апартаменты восторга у приятелей не вызвали. Квадратный чуланчик три на три, с маленьким оконцем под потолком, служил воплощением аскетизма и армейской нищеты. Две солдатские кровати с тощими матрацами, две тумбочки, маленький столик и одна табуретка — все, чем могла порадовать гарнизонная гауптвахта в ближайшие дни двух «счастливчиков».

— Господи… — проворчал один из гостей, — если уж старшим офицерам уготовлены такие условия, что же можно увидеть в «номерах» для младших?

— То же самое… — отвечал дежурный, — но «каюты» рассчитаны на четверых — две кровати в два этажа…

— Великолепно…

— Так уж повелось — дверей офицерам мы не закрываем, — продолжал информировать молодой дежурный, — только когда наведывается сам комендант.

— Демократия… А в магазин отпускают?

— Нет. Гальюн напротив, умывальник рядом… Одним словом живите, только зря не разгуливайте, от греха подальше.

— Как тут с питанием? — полюбопытствовал капитан у собравшегося было отправиться восвояси старшего лейтенанта, — фрукты, надеюсь, дают свежие?

— На обед вы немного опоздали. А ужин в восемнадцать тридцать. Вам накроют в комнате свиданий… Да, и если курите, то очень аккуратно! А то и меня в соседнюю камеру упекут.

Старшина принес два комплекта постельного белья и, уходя, осторожно прикрыл дверь.

— Ну что, Владислав, — обратился к майору друг, — мечтал отдохнуть? Вот, пожалуйста! Эх, зря ты с ним связался!

— Брось Максим, проехали…

Офицеры повесили кители на допотопные крючки в углу своего «люкса» и, оставшись в теплых тельняшках, принялись застилать кровати. Через несколько минут они уже возлегали на скрипучих ложах и лениво перекидывались фразами об изменчивости армейской фортуны.

— Какого хрена нас понесло с ней на автовокзал? — вопрошал сам себя капитан. — А ты то, как там оказался?

— Щербинина привез. Он в аэропорт опаздывал… — нехотя отозвался Влад. — Нам с тобой повезло, что встретили этого цербера именно на автовокзале. Там отродясь патрули не ошивались, иначе бы прямо оттуда — под белы рученьки… Да ладно тебе убиваться. Трое суток ареста не сыграют в судьбе решающую роль. Всем ведь известен нрав коменданта.

— Вот именно! Зачем же ты ввязался в эту историю?.. Твои десять суток — это уже посерьезней!

— Я в таком подвесе… — отвечал Берестов, — по мне хоть полгода здесь просиди — хуже не станет.

— Следствие закончилось?

— Близится… Я им теперь не нужен. Там уже серьезные конторы работают…

— Как же так!? — возмущался капитан, — такое дело, а тебя сюда упрятали!? Не понимаю!

— Откуда коменданту знать? И что уж в этом приключении особенного?

— Ну, наше-то — гарнизонное начальство, обо всем ведает! Могли бы как-то посодействовать, объяснить коменданту, что дело, мол, нетривиальное…

— Макс… Пока Москва держит большой палец горизонтально, здешнее командование, приготовив в одной руке удавку, в другой сахарную кость — с вожделением ждет, куда он в конце концов покажет — вниз, или вверх.

Они помолчали. Владислав смотрел в серую побелку бетонного потолка и о чем-то думал. Максим достал записную книжку и, листая её, что-то искал. Найдя нужную фамилию, он оживился и предложил:

— Есть у меня один знакомец в военной прокуратуре. Хочешь, позвоню ему? Вдруг — прояснит ситуацию?!

— Ты дождись сначала освобождения, — посоветовал пилот, — а там посмотрим…

Он встал с неудобной кровати и, прихрамывая, прошелся по камере. Вынув из кармана кителя сигареты, предложил капитану и прикурил сам. Дым вытягивало сквозь щели маленького окошка, и приятели не опасались внезапного визита коменданта.

— Ты в курсе, что Саша примчалась, как только узнала о твоем возвращении? — поинтересовался капитан.

Пожав плечами и, сделав ещё пару затяжек, Берестов затушил сигарету о каблук ботинка. Лихачев же взял у приятеля окурок и вынес следы нарушения в умывальник. Вернувшись, мечтательно произнес:

— Нет, определенно Александра — умница. Вся в учебе! Третий курс уже окончила — одни пятерки в зачетке.

Летчик продолжал угрюмо молчать.

— У тебя не появлялось мысли о более серьезных с ней отношениях? — не унимался Макс.

— Незавидный из меня нынче жених…

— Ну, мало ли в жизни трагедий случается!? Не вешай носа — все образуется!