Берестова.

«Сказка… Наверное, так и есть, — Владислав отрешенно смотрел в одну точку, восстанавливая в памяти милые черты девушки. — Видно, сам Бог посылал мне Сашеньку, а я что наделал!? Уродский урод…»

Следующим утром, изрядно помучившись с больной головой, он, постояв по холодным душем, все же привел себя в порядок и занялся восстановлением внешнего вида однокомнатной квартиры. Жены приятелей помогли вчера вымыть посуду, но остальное…

«Развал и разруха! — почесал затылок Берестов, глядя на место прошедшего пиршества, — ладно, начнем со стола…»

Только ко второй половине дня жилище, равно как и его хозяин, приобрели исходный, благообразный облик.

«Все… — вздохнул с облегчением Влад, усаживаясь в кресло, — объявляется табу на прием гостей! Надо повесить на дверь табличку…»

Удачную и разумную мысль неожиданно прервал звонок в дверь. Пилот скривился от проклятой действительности и противного звука, но с места не сдвинулся. Но, кто-то упорно продолжал названивать, и с лестничной площадки, к тому же, послышался чей-то мужской голос.

«А вдруг это посыльный из штаба! — вскочил с кресла Владислав. — Хоть Виталий Николаевич и обещал не трогать, но могут ведь вызывать и на срочный вылет…»

Открыв дверь, он весьма удивился. Перед ним стояли радостные Лихачевы, а за их спинами — смущенная Александра.

— Разрешите, товарищ майор? — шутливо поприветствовал Макс на весь подъезд.

— Затворник! — бросила летчику Настя, проходя мимо и подталкивая впереди себя Сашу.

— Поздравления принимаешь, или все здоровье вчера с мужиками потерял? — поинтересовался капитан, передавая жене какую-то поклажу.

— Немного приберег… Вот что, граждане — вы располагайтесь, а я сбегаю в магазин…

— Никуда бежать не надо! — заявила Анастасия, пронося в комнату сумки. — Мы что, с сестрой — зря старались!?

Берестов обескуражено смотрел, как гости вынимали глубокие тарелки с салатами, бутылки шампанского, торт… Старшая сестра сноровисто сервировала журнальный столик, младшая скромно помогала. Максим разгуливал по комнате, рассматривая висевшие на стенах, большие фотографии самолетов. Вся троица впервые оказалась у него в квартире, если не считать недавнего краткосрочного визита Насти, не прошедшей тогда далее коридора.

Сегодняшним утром, несмотря на головную боль, Владислав впервые за последние дни почувствовал на душе некоторое облегчение. Безысходность, томившая тяжелым гнетом сердце, понемногу отступала. Нелегкий разговор почти двухнедельной давности с Анастасией и её твердое решение, неумолимо становились реальностью и перемещались в прошлое. Нужно было продолжать жить…

«Этот неожиданный визит — её работа, — ухмылялся про себя молодой человек, — но, кто знает, возможно, умная женщина, как всегда права…»

Александра собиралась устроиться за столом рядом с сестрой, но та, чуть не насильно, усадила её возле Берестова. Теперь он снова оказался бок о бок с юной девушкой, но уже не воспринимал близкое соседство с ней, как нечто отвлекающее от настоящей любви. Майор принимал поздравления от старшей сестры, сознавая, что та отдаляется от него с каждой минутой.

Влад изредка поглядывал на Сашу. Девочка напряженно сидела рядом, сдержанно отказываясь от любых знаков внимания и стараясь не смотреть в его сторону. Изредка — во время тостов, она поднимала красивой рукой фужер с шампанским и, чокнувшись со всеми, делала маленький глоток. Четкий профиль лица, строго очерченный на фоне залитого солнцем окна, все настойчивее притягивал взгляд Берестова.

«Нужно что-то предпринять… Необходимо попытаться восстановить наши отношения, — любуясь ей, размышлял Владислав, — совсем скоро она должна уехать…»

И снова Анастасия старалась помочь, делая это чрезвычайно деликатно и осторожно. Что-то рассказывая и спрашивая, она обращалась к ним обойм, будто не случилось и в помине никакой размолвки. Иногда заставляла их смеяться, то подшучивая над Максом, то рассказывая анекдотичные истории из врачебной практики. Венцом же примирительных действий послужило изобретательно подобранное продолжение, начатой мужем, темы. Лишь только капитан заикнулся о работе — Настя находчиво поддержала:

— Не представляю, как наши мужики летают над морем. Отважный Лихачев, например, умеет плавать только по прямой. И, насколько я помню, не дольше трех минут.

— Это точно! Плаваю — как гусь в яблоках… — с готовностью подхватил Максим и уже серьезно поинтересовался у пилота: — страшно, когда из кабины кроме океана ничего не видно?

Неопределенно пожав плечами, Берестов с неохотой ответил:

— Чаще летаешь над облаками. А под ними, если не заглядывать в карту, можно представлять что угодно…

— Нет, от такой работы — оторопь берет! А случись что с самолетом? — не унимался капитан.

— Ну, если уж ты о крайностях… — улыбнулся Влад, — то не все ли равно куда падать?

Беседа, вильнув, перескочила на другие откровения, но Александра впервые, забыв обиду, посмотрела на соседа с тревогой и испугом. А следом майор поймал лукавый, довольный взгляд Анастасии…

Вскоре Лихачевы друг за другом отправились на кухню. Макс испросил разрешения покурить, а жена задумала сварить для компании кофе по своему особому и неповторимому рецепту. Молодая девушка, дабы не смущаться самой и не ставить в неловкое положение молодого человека, осторожно встала из-за стола и отошла к открытой балконной двери. На ней было легкое летнее платье… Саша любовалась прекрасным видом Дальневосточных сопок, а он наслаждался её стройной, точеной фигурой…

Наконец, решившись, Владислав приблизился к ней. Услышав за спиной шаги, Александра в волнении замерла, но вида старалась не подать.

— Сашенька, — еле слышно прошептал он.

Она вздрогнула, не ожидая услышать столь ласкового обращения, но продолжала стоять молча.

— Сашенька, — снова повторил Влад и чуть тронул её плечо, — вы смогли бы простить меня?

На сей раз, не выдержав, девушка повернулась и, взяв молодого человека за руку, тихо ответила:

— Я не обижаюсь на тебя и все прекрасно понимаю. Кроме одного…

Он вопросительно и с тревогой смотрел на нее.

— …Почему ты называешь меня на «вы»? — закончила она фразу и, тут же уловив облегченный вздох, улыбнулась…

На следующий день за Берестовым пришли два охранника. Знаками приказав выйти из камеры, они завели ему руки за спину и, надев наручники, повели по длинному коридору. С левой стороны широкого прохода располагался сплошной ряд таких же камер, правая стена оставалась глухой. Упиралась тюремная «улица» в большое, полностью застекленное, служебное помещение. За высокими оконными переплетами, защищенными металлической сеткой, находилось ещё три человека в форме — надзиратели. Влево от «аквариума» уходила вниз металлическая лестница, вправо вел похожий на первый, коридор с нескончаемой вереницей дверей. По нему троица проследовала до комнаты, служившей, как понял пилот, местом проведения допросов. В просторном кабинете за огромным столом сидели два китайских офицера. Один — в очках, пожилой и лысеющий. Другой — молоденький и худощавый.

— Садитесь, — приказал на сносном русском языке тощий.