— Это простая штука, такой принцип поведения: Делай только то, что ты действительно хочешь.

Я засмеялся:

— Но это же невозможно!

— Возможно, если у тебя хватит пороха.

— Если бы мы могли делать только то, что хотим, это означало бы, что мы свободны. Но, очевидно, что это не так.

— Тебе что, нравится так думать? — усмехнулся Тоша печально.

Просто это так и есть, нравится мне это или нет.

А как быть с тем, что у нас есть свободная воля и у нас ее никто не отнимал?

Да, конечно, но…

Никаких «но». Мы свободны делать то, что хотим, и для большинства из нас это единственная свобода, которая у нас есть. Если хочешь, можешь попробовать.

— Но у нас есть определенные обязанности и ответственность за других, — сказал я, как будто защищаясь.

— Нет никаких обязанностей, кроме тех, что ты принял на себя сам, так?

— Так, но я должен работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

— Запомни: ты никому ничего не должен. Конечно, ты можешь работать, если хочешь, но это не является необходимостью. Есть другая работа, и за нее тоже платят, поверь мне.

— Откуда же деньги-то возьмутся?

Тоша улыбнулся и поднял палец к потолку:

— Оттуда.

Здесь я явно чего-то не понял.

— С потолка, что ли?

— С потолка натурально, а, вернее, оттуда же, откуда приходит и все остальное.

— Как рог изобилия, что ли?

— Что-то вроде этого.

Я по-прежнему ничего не понимал, но звучало все это очень интригующе.

— Ну хорошо, я готов допустить, что ты можешь привлекать деньги посредством своих, так сказать, не обычных способностей. Но если все отпустят тормоза и начнут творить, что хотят, мир быстро превратится в большую бойню.

— Или в рай. Ты принимаешь Дису за вседозволенность, а на самом деле это медитативная техника, требующая предельной искренности и самоконтроля. Теряя искренность, ты теряешь Дису. Диса — эзотерическая практика, и я не собираюсь предлагать ее широким массам трудящихся.

— Ну хорошо, — я попытался собраться с мыслями, — допустим, я прямо сейчас собираюсь тебя убить.

Ты действительно этого хочешь?

Нет, но…

Значит, убивать меня не есть твоя Диса. Что ты действительно хочешь сейчас — так это пойти отлить, — произнес он издевательски. Я засмеялся и пошел в туалет. Когда я вернулся, Тоша продолжил:

Конечно, ты волен убить меня, когда тебе заблагорассудится, но так же и я волен защищаться, смириться с судьбой и вообще делать все, что мне угодно.

— В чем же тогда разница между Дисой и обычным поведением?

Разница в том, что обычно люди запрограммированы, и их действия в настоящем обусловлены действиями в прошлом, а также ограничениями, которые накладывает на них мир.

Это, насколько я понимаю, и есть карма?

Можешь называть несвободу как тебе угодно. Диса — это свобода, и свобода с самого начала.

— Таким образом, Диса — это перепрограммирование психики, что ли?

— Я бы сказал, распрограммирование. Желание — это фундаментальная вещь, основа поведения всех живых существ. Мы существуем потому, что хотим этого. Так почему бы не начать сразу с самого главного? Есть высший закон, согласно которому мы существуем как индивидуумы только до тех пор, пока не удовлетворим все наши желания. Диса, однако, это не потакание своим желаниям, но исследование их. Исследование до тех пор, пока не дойдешь до корня.

И в чем же этот корень?

В желании быть. Если делать Дису со всей искренностью, ты можешь прийти к осознанию двух вещей. Во-первых, поймешь, что удовлетворение мелочных ежедневных желаний не приносит тебе никакой радости. Ты придешь к осознанию того, что существует лишь одно, живущее в глубине сердца, великое Желание. Оно — царь всех желаний, и это — желание окончательного освобождения. С этого момента все прочие желания подчиняются главному, и в результате твоя жизнь полностью меняется. Другое возможное осознание — понимание того, что в действительности ты ни чего не хочешь. Ты ясно видишь, что то, чем ты привык считать свое «я», на самом деле не существует. Твое же истинное «Я» абсолютно самодостаточно, поскольку оно включает в себя все и ему ничего не нужно.

Тоша замолк, и, после долгой паузы, я спросил:

— А если Диса практикуется неправильно?

— В таком случае она может быть разрушительной и очень опасной.

— Какие главные препятствия на пути Дисы?

— Диса позволит тебе немедленно увидеть свои страхи и начать работать с ними. Но это может и остановить тебя в самом начале.

— Что нужно делать, чтобы преодолеть страх?

Продолжать дисовать.

Но мы часто не знаем, что мы хотим. Что делать тогда?

— Следовать первому импульсу. Первый импульс — всегда правильный. Следом приходит мысль; она рождает сомнение.

По мере разговора я почувствовал, что внутри меня начинает что-то происходить. Я попытался нащупать свои глубинные желания. Рассуждая вслух, я спросил:

Что же я хочу сейчас? Я хочу, чтобы ты пока зал мне, как ты лечишь людей руками

Будь по-твоему, сказала золотая рыбка. Иди в комнату и ложись на ковер.

Я повиновался и поймал себя на мысли, что это действительно то, чего я хотел, — просто вытянуться и расслабиться. Я лежал на спине. Тоша сел за моей головой со скрещенными ногами и легко коснулся ладонями моих висков. Поначалу я ничего не чувствовал, и меня начало клонить ко сну. Потом пришло легкое щекочущее чувство в центре головы. Затем это ощущение распространилось по всему телу, постепенно превращаясь в волну ошеломляющей светоносной энергии, которая проникала в каждую клеточку моего тела. Я отдался этой волне, и она унесла меня.

Я очутился в каком-то незнакомом пространстве, где мое ощущение реальности не было ограничено привычными рамками времени и места. Это был мир расплавленного золота. Мир этот постоянно изменялся и находился в непрерывном движении. Составляющая его золотая материя была ни чем иным, как чистым сияющим сознанием, распространяющимся в бесконечность по всем направлениям, и сущностью этого лучезарного сознания была невыразимая радость.

В сиянии света этого мира жили существа. Их светозарные тела не имели постоянной формы; они все время изменялись, переливаясь и перетекая друг в друга и друг из друга так же, как и из окружающего и пронизывающего их светло-золотого света, вместе с которым они составляли одно целое.

Я наконец-то попал домой, и осознавать это было несравнимым ни с чем осознанием. Вся боль и страдания бесчисленных воплощений казались мне ничтожными по сравнению с той радостью, которую я испытывал. Я ясно видел, что все, что бы я ни делал в своей жизни, имело на самом деле одну цель попасть сюда. Никакого другого смысла в человеческой жизни не было и быть не могло. Постепенно приходя в себя, я слышал свой голос как будто со стороны: 'Домой, я попал домой'.

Открыв глаза, я увидел Тошу. Он сидел в кресле, чуть улыбаясь.

— С возвращением!

Я опять был в этом проклятом мире! В отчаянии я протер глаза.