светозарности. Ничто внешнее не в состоянии дать того состояния непреходящего, невыразимого счастья и полноты, которые испытывает человек, осознавший природу собственного сознания.

На эмоциональном уровне работа с сознанием означает состояние предельной искренности по отношению к самому себе и к окружающим людям. Если тебе больно, ты ощущаешь эту боль во всей ее полноте и не пытаешься от нее уйти или чем-то ее забить. Если тебе скучно, ты становишься самой скукой, никак не пытаясь ее развеять. Что бы ни происходило, ты не пытаешься обмануть себя и выдать происходящее за что-то другое — за то, чем на самом деле переживаемая эмоция не является.

На уровне ума внутренняя работа означает выход из-под власти суматошно скачущих мыслей и направлении их в единое русло. Непрерывное течение мысли в одном направлении создает несокрушимую внутреннюю устремленность и приводит к возникновению инерции движения, которое ничем уже не остановить.

На энергетическом уровне работа с сознанием означает усиление и утончение вибрационной частоты ауры. Повышение напряжения поля неизбежно привлекает более высокие вибрации, непрерывное истечение которых воспринимается как поток. Эти вибрации и являются той силой, которая очищает сознание и приводит его в состояние равновесия.

На уровне воли работа означает подчинение всех жизнеизъявлений непреклонному желанию достичь освобождения. Человеческая жизнь, направляемая такой волей, подчиняется другим законам, нежели жизнь остальных смертных. Но для того, чтобы открыть эти законы, нужно идти путем свободы. И на пути этом человек не одинок, он неизбежно приводит к Братству — великому сообществу освобожденных душ, существующему как на тонком, так и на физическом планах, внимательно следящему за каждым истинным искателем и помогающему ему.

Шли годы, и переживание потока со временем привело к более высокому состоянию, которое я назвал Присутствие. Это слово обычно ассоциируется с ощущением близости кого-то или чего-то, а также означает состояние осознавания происходящего. Присутствие, пришедшее ко мне, было абсолютно безличностным. Это было ни переживание чьей-то близости, ни обострение восприятия происходящего, а просто Присутствие — чистая тотальность безначально существующего осознания. Несмотря на свою абсолютную безличность, это состояние было самым заботливым, любящим и нежным другом, которого я когда-либо знал. Быть в Присутствии подобно возвращению домой после долгого и трудного путешествия.

Присутствие имеет качество пространства. Фактически, это и есть бесконечное светящееся пространство, девственно чистое и, вместе с тем, до краев наполненное бесконечными возможностями созидания. Оно исполнено мира и покоя, однако его способность к творчеству неистощима. Все, что мы можем и не можем себе представить, находится здесь в зародыше.

Лишенное частей, Присутствие является одной сплошной целостностью, это одна единая вещь, без малейших признаков фрагментарности и раздробленности. При этом оно полно внутренней динамики, в нем нет никакого застоя. Всепроникающий свежий ветер пронизывает это вечно юное небо во всех направлениях, его нежное прикосновение напоминает дыхание, и это дыхание вечности.

Присутствие не ощущается чем-то отдельным от самого себя. Это не наше «я» в обычном смысле этого слова, но основа его, самая глубинная и сокровенная его суть. Однако, будучи твоей основой, суть эта не принадлежит тебе. Она — одна и та же, как для тебя, так и для всей вселенной.

Удивительно, но в переживании Присутствия нет ничего необычного. Оно не имеет ничего общего ни с экстазом, ни с трансом. В величайшей тайне вселенной нет ничего мистического и потустороннего. Присутствие так же обыкновенно, как слова на этой странице.

В течение многих лет я думал, что главным средством на пути освобождения является медитация. По сути дела, я принимал медитацию за Путь. Но Путь, оказывается, заключался не в медитации, а в понимании. Ни молитва, ни медитация, ни концентрация мысли не могли привести меня туда, куда я стремился, поскольку, как оказалось, никакого «там» не существует. Все, что я искал, находилось прямо здесь, оно лежало прямо у меня под ногами рассыпанным сокровищем, по которому я ступал, принимая его за грязь.

Когда Рамана Махарши попросили выразить все когда-либо данные учения и наставления в двух словах, он сказал: будь спокоен. Тоша выражал это так же кратко. Его универсальным советом в любой ситуации было: не тусуйся.

Состояние Присутствия всегда возникает само по себе. Добиться его невозможно, любое усилие достичь этого состояния или его удержать приводит к его исчезновению. В этом отношении Присутствие напоминает пугливую птичку, в любой момент готовую сорваться и улететь. Отношение внимательного бездействия является наиболее адекватным состоянием, в котором Присутствие может возникнуть, и все же, вызвать его нельзя; оно всегда приходит само так же, как приходит дождь. Добиться состояния Присутствия или ухватить его мыслью невозможно потому, что то «я», которое хочет его прихода, не существует как отдельная, желающая чего-то субстанция. Оно — крошечный радужный пузырек на поверхности бескрайнего океана, спрашивающий, где находится океан.

Несмотря на свою неуловимость и непостижимость, Присутствие ошеломляюще реально. Его реальность бесконечно превосходит реальность известного нам мира, который, в сравнении с ним, видится мутной картинкой на экране старого телевизора. Наш мир кажется реальным, если смотреть на него изнутри. Но шаг в сторону — и становится ясно, насколько относительна эта реальность.

Относительная реальность мира — причина нашего нескончаемого беспокойства. Ничто не надежно в этом мире, — все несется, не за что ухватиться. И мы не сможем успокоиться, пока не вернемся домой. Наделяя этот мир реальностью, поскольку ничто иное нам неизвестно, мы также наделяем реальностью те страдания, которые мы здесь испытываем. Присутствие не уничтожает страдания, но показывает их нереальность.

Лишь стремящийся постигает, что стремиться некому, некуда и незачем. В состоянии Присутствия не остается ничего, что можно было бы желать, куда нужно было бы стремиться и чего надо было бы избегать. Все мои прежние усилия куда-то пробиться и чего-то достичь воспринимаются мной теперь как бессмысленное верчение в тщетных попытках ухватить себя за несуществующий хвост. Все оказалось гораздо проще. Нужно было просто остановиться и успокоиться.

Ищущий и тот, кого он ищет, встретились давным-давно, в самом начале времен, и с тех пор остаются неразлучными. Мы просто не догадываемся о том, что мы уже давно там, куда нам всегда хотелось попасть, потому и идем на месте. Капли, падающие в океан, исчезают навсегда, но с водой, их образующей, ничего не происходит.

Все это не означает, однако, что мое сознание, пройдя сквозь ряд мистических озарений и откровений, соединилось с чем-то возвышенным и прекрасным. Ничего подобного. Это все то же мое знакомое «я» — задерганное, ограниченное и вечно неудовлетворенное, оказавшееся санскритским Тат Твам Аси — Ты есть То. И тому, что мы есть на самом деле, нет ни имени, ни названия.

Посмотри внимательно — бессмертное сияющее То находится прямо перед тобой. Оно — всегда здесь и сейчас. Так было и будет вовек. И это — ничто иное, как Ты сам.

So be it.[1]

Торонто, Канада, 2001