чтобы заглушить то, что еще звучало у него в ушах. Он мысленно видел длинные шеренги коричневых и черных бутылок за стойками баров. Он думал о том, как они безмолвно стоят и ждут его, такие гладкие и холодные снаружи и такие убаюкивающие, горячие и забористые внутри.

Он шел к бутылкам словно больной, ищущий, где бы ему прилечь.

Лео устал и проголодался, но вопрос о Бауере был так серьезен, что от него нельзя было отмахнуться, и Лео заставил себя тотчас же заняться им. План действий рисовался ему так: сначала показать Бауеру, как скверно он поступил, затем объяснить ему, как это для него опасно, а когда он размякнет, простить его совсем или хотя бы взять на испытание. Но ему не хотелось тратить на это слишком много времени. Он сказал Бауеру, что подвезет его до станции метро, откуда ему удобно добраться домой.

— А я не домой, — сказал Бауер.

— Но ведь сейчас уже девять часов, десятый. Куда это вы собрались так поздно?

— Разве я обязан отчитываться перед вами и в том, что я делаю в неслужебное время?

Они стояли на тротуаре у выхода из суда. Лео глядел на Бауера в упор, пока тот не опустил глаз. Он думал, сколько вреда этот человек причинил его делу, его служащим и его отношениям с ними. Он старался изо всех сил не отступать от своего плана. Но это ему не удалось. Все, что он мог сделать, — это не повышать голоса.

— С вами никакого терпения не хватит, — проговорил он.

— Вот и хорошо, — угрюмо ответил Бауер. — Может быть, вы оставите меня в покое.

— Не драться же мне с такой мразью, как вы. Садитесь в машину.

Бауер не двинулся с места. Он стоял, угрюмо понурив голову.

— Вы знаете, в какую вы попали историю? — сказал Лео. — Вы знаете или нет? Вам грозит такое, что вам и во сне не снилось. Знаете вы это или нет? Так вот, садитесь в машину и скажите, куда вам надо.

Бауер, не подымая головы, буркнул:

— Мне надо купить булочки к кофе.

Машина Лео стояла у ближайшего перекрестка. Направляясь к ней, они прошли мимо нового форда, в котором сидел миниатюрный зеленолицый юноша, работавший у Барни Коха. Юноша выглянул из окна машины.

— Эй, Фред, — позвал он, — подвезти вас?

Бауер посмотрел на него. Он никак не мог сообразить, кто этот юноша.

— А, здравствуйте, — медленно проговорил он, стараясь вспомнить его имя.

— А то я еду в вашу сторону, — сказал юноша.

— Спасибо. — Бауер отрицательно покачал головой. Уолли, вот как зовут его. Уолтер, Уолтер… как его… из бильярдной Бойла. Он помахал ему рукой. — Меня подвезут, Уолли, — сказал он и пошел дальше с Лео.

Лео с любопытством посмотрел на юношу, но от расспросов воздержался. Он не хотел раздражать Бауера.

— Рядом с вашим метро есть булочная, — сказал он, когда они сели в машину Лео. — Там чудные свежие булочки, их пекут к вечеру. Мы туда и заедем.

— Делайте, что хотите, — сказал Бауер, — то, что я хочу, вам все равно безразлично.

Лео с трудом себя сдерживал.

— Вот там ваши булочки, — указал он.

На улице было холодно и темно. Во мраке холодным зеленоватым светом мерцали огни фонарей. Лео вел машину быстро. Он думал о Джусе, о Делиле с ссадинами на плечах, о Мюррее, который хотел поступить в полицию, и о том, как он дал Бауеру работу, когда Бауер пришел к нему и сказал, что у него дети голодают.

— Скажу вам прямо, — проговорил он сдавленным от сдержанной ярости голосом, — после того, что вы сегодня натворили, между нами все кончено.

— Что вы хотите сказать? — воскликнул Бауер. — Что я натворил?

— Что я хочу сказать? Вы прекрасно знаете, что я хочу оказать. Кончено. С сегодняшнего дня вы для меня, как вон та собака на улице, и я вам советую почаще оглядываться назад.

— Ну и ладно, — неуверенно сказал Бауер. Он отодвинулся от Лео и обеими руками ухватился за ручку дверцы. — Я хочу выйти, — сказал он.

Лео понял, что обращается с Бауером совсем не так, как надо. Это окончательно вывело его из себя.

— Мы еще не доехали, — сказал он.

— Вы меня не заставите здесь сидеть. Я хочу выйти.

— Нет, вы будете здесь сидеть.

— Выпустите меня. Почему вы меня не выпускаете?

Лео круто свернул к тротуару и резко остановил машину.

— Выходите, пожалуйста, — оказал он.

Бауер бросил на него нерешительный взгляд. Он все еще держался за ручку.

— Ну, выходите. Чего вы? — сказал Лео. — Валяйте. Но уж заботьтесь о себе сами.

В наступившей тишине слышалось только тяжелое дыхание Бауера. Он повернул голову и глядел на Лео, ноздри его то сжимались, то раздувались.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал он. Подбородок у него задрожал, он отвернулся и стал глядеть прямо перед собой.

— Вы не знаете? Вот это ловко. Так-таки ничего и не знаете? Ровным счетом ничего? Ну так я знаю. Я знаю, что вы наделали, и мне надоело возиться с вами. Выходите, пожалуйста. Выходите к чертовой матери на улицу, где вам и место. Чего же вы ждете?

Бауер молчал. Он сидел, понуря голову. Ручку дверцы он выпустил, и руки его безжизненно лежали на коленях.

Лео немного подождал, потом включил мотор, и они поехали дальше. Только было Лео собрался сказать Бауеру, что готов помочь ему, если тот выразит сожаление и обещает больше этого не делать, как увидел булочную.

— Вот где вы достанете ваши булочки, — сказал он.

В магазине было уютно и очень светло, белый кафельный пол ослепительно сверкал. Витрина была пуста. И только одна проволочная корзинка с румяными булочками и несколько коричневых хлебцев виднелись внутри магазина на белых фаянсовых полках. Две полные блондинки беседовали возле кассы в глубине булочной. Их пухлые сдобные руки и лица розовели на фоне белых халатов.

Бауер поспешно открыл дверцу машины и чуть ли не вывалился на тротуар. Лео изумленно на него посмотрел. Одно мгновение ему показалось, что он вот-вот бросится бежать.

— Я вас подожду, — сказал он. Он решил отвезти Бауера домой. Он начнет все сызнова и обработает его так, как намеревался с самого начала.

Не ответив Лео и даже не обернувшись, Бауер вошел в магазин.

Сквозь широкую витрину видна была вся булочная. Лео хорошо видел усталое, угрюмое лицо Бауера, разговаривавшего с одной из продавщиц. Другая ушла за перегородку в глубине булочной. Он видел, как усталое лицо зашевелило губами и как пухлое мучнисто-розовое лицо, улыбаясь, что-то ответило, потом метнулось к прилавку, где лежали бумажные пакеты, оттуда метнулось к корзинке с булочками, а усталое и угрюмое лицо следило за ним взглядом.

Лео стал возиться с зажигалкой на щитке. Она почему-то не работала. Он нажимал на нее, потом вытаскивал и разглядывал. Зажигалка даже не нагревалась. Потом он случайно поднял голову и увидел, что Бауер выскользнул из булочной и идет по улице; он шел сгорбившись, пряча свое тощее тело в тень здания, но белый бумажный пакет с булочками резко выделялся у него в руке.

— Эй! — крикнул Лео. Он со злостью нажал на стартер. — Собака, сукин сын, — пробормотал он.

Бауер побежал. Бежал он медленно, нехотя, как будто понимая, что бежать все равно бесполезно, но что бежать нужно. Лео быстро его нагнал, выскочил из машины на тротуар и преградил ему путь.

— Ну! — крикнул он. Бауер безмолвно глядел на него. Лео толкнул его в грудь. Бауер отступил, он и не