— Ты не понимаешь. Многие дельцы, покрупней тебя, продали бы родную мать, чтобы получить то, что я тебе предлагаю.
— Я все прекрасно понимаю, — сказал Лео. — Собралась шайка гангстеров и объявила себя синдикатом. Шайка каторжников с обрезами в грязных лапах — вот что такое ваш синдикат, любезный мой братец.
— Ничего ты не понимаешь, ровным счетом ничего. Я тебе говорю — крупные дельцы, крупнейшие воротилы Нью-Йорка.
— Ну а я с такими людьми не желаю иметь никакого дела.
— Это твое последнее слово? Подумай хорошенько, прежде чем сказать окончательно да или нет.
— Подумал. Хорошенько подумал. Окончательно — нет.
— Ну что ж. Ладно.
Джо встал, надел пальто, оправил под пальто пиджак. Не спеша надел шляпу.
— Ты, надеюсь, понимаешь, что твой отказ не помешает созданию синдиката. Синдикат будет создан, а те, кто в него не войдет, кого мы не захотим принять, те скоро взвоют и вылетят в трубу вместе со своими лотереями. Когда и ты взвоешь, не приходи ко мне. Будет поздно. Как только я выйду за дверь, для тебя все будет кончено. Тебя вышвырнут вон.
— Всего хорошего, — сказал Лео.
Он взял письмо с описанием доходного дома, от которого уже решил отказаться, и принялся перечитывать его.
Джо оперся руками о стол, наклонился, приблизил свое лицо к самому лицу Лео.
— Неужели ты не понимаешь? — сказал он. Джо произносил слова быстро, но с усилием. — Мы с тобой вдвоем держали бы все в руках. Можешь ты понять или нет, что я тебе предлагаю? Неужели тебе нужно все вбивать в голову? Ты всю жизнь лез из кожи вон, чтобы свести концы с концами, а теперь я раздобыл для тебя лакомый кусочек и подношу тебе на блюдечке. Ты будешь богачом, Лео.
— Ты хочешь и из меня гангстера сделать. Вот что я понимаю.
— О, черт! — Джо выпрямился и крикнул в пространство: — Черт! Черт! — Он толкнул стол ногой.
— Ты хочешь из меня сделать настоящего гангстера крупного калибра, так, чтобы все от меня шарахались, — сказал Лео.
Джо страдал. Он запрокинул голову, закрыл глаза; руки его сжались в кулаки и оттопырили карманы пальто. Он покачал головой и направился к двери. Потом повернулся и снова подошел к Лео.
— Обещай мне, — сказал он, — обещай, по крайней мере, что посмотришь, что именно тебе предлагают, прежде чем решить окончательно — да или нет. Зайди в контору к Уилоку и погляди на смету.
— Не знаю, кто такой Уилок и где его контора, и не собираюсь глядеть на смету, чтобы узнать, чего стоит мое собственное дело.
— Генри Клэй Уилок. Юрисконсульт синдиката. У него все расписано черным по белому, решительно все: что ты получишь за свою лотерею и какова будет твоя доля — все до цента.
— Ничего не выйдет.
— Окончательно?
— Да, окончательно. Окончательно — нет. Я тебе это сказал, как только ты рот раскрыл, и буду повторять, хоть бы ты со своим жуликом, бандитом, с адвокатом этим, уговаривал меня, пока не лопнешь от натуги. Мой ответ — нет. Нет. Окончательно, решительно и бесповоротно — нет.
Джо в раздумье поглядел на брата. От волнения его багровое лицо покрылось пятнами, губы подергивались.
— Я все-таки не думал, что ты такой дурак, — сказал он.
— Очень хорошо. Теперь ты знаешь. Может быть, оставишь меня в покое?
— Все горе в том, что ты — маленький человек, — сказал Джо. — Когда дело маленькое — ты молодец молодцом. А подвернись что-нибудь покрупнее, так ты уже готов, напустил в штаны. — Внезапно он весь изогнулся и продолжал, кривляясь и жеманничая: — Ох, нет, нет! Все это для меня? Так ужасно много? Все это для бедного маленького Лео? — сюсюкал он. — Ох, нет! Этого не может быть! Тут какая-то ошибка. Это, верно, для кого-нибудь другого!
— Очень смешно. Почему бы тебе не попытать счастья в кино?
— Смешно? По-твоему, это смешно? Нет, это печально. Печальнее этого ты еще ничего не видел. Тебе стоит только руку протянуть, и все будет твое, на, бери! Ты мог бы, кажется, поверить мне, своему родному брату. Но ты не в состоянии даже руку протянуть. Кишка тонка! Не можешь даже взять то, что твое, что валяется у тебя под ногами. Поэтому ты всю свою жизнь был мелюзгой и останешься таким до самой смерти.
— Раньше у тебя смешнее выходило, — сказал Лео.
Джо медленно подошел к брату. Просительно протянул к нему руки.
— Пойдем со мной, — сказал он. — Не сейчас. Завтра утром. Посмотришь, что Уилок заготовил. Увидишь сам, что это тебе даст. Слепой бы увидел. Ты станешь настоящим богачом.
Лицо Лео не выражало ничего, кроме упорства.
— Да что тебе пяти центов на метро жалко! — воскликнул Джо. Он вытащил из кармана монету и изо всех сил швырнул ее об пол. — На! — крикнул он. — Возьми пять центов. Истрать их на метро — и ты разбогатеешь!
— Не хочу я богатеть, — сказал Лео. — Одного я сейчас хочу — чтобы ты перестал орать. У меня голова разболелась от твоих воплей.
— Конец! — Джо сплюнул на пол. — Ты этого хотел, ты это получишь. Упрямый болван, сукин сын!
Он вышел и хлопнул дверью, а Лео взял письмо с описанием дома, который он решил не покупать, и долго сидел, уставясь в бумагу и ничего не видя.
Джо зашел в табачную лавку за углом и стал разыскивать по телефону Тэккера. Он знал, что ему нужно теперь делать с Лео. Это была его собственная идея. Но его мучил стыд, и ему хотелось, чтобы кто-то другой приказал ему это сделать.
Он звонил по семи телефонным номерам. По первому ответили, что у Тэккера как будто назначено днем свиданием с Уилоком. Следующие пять номеров не отвечали вовсе, и, наконец, по седьмому Джо заявили, что о местонахождении Тэккера ничего не известно. Тогда Джо сделал попытку разыскать Уилока, но Уилока тоже нигде не было, и никто не знал, где он и когда вернется. «Хорош юрисконсульт, чтоб ему сдохнуть!» — подумал Джо.
Он вышел из табачной лавки и с минуту бесцельно стоял посреди тротуара, засунув руки в карманы. То его одолевала усталость, то в нем снова начинала закипать злость. Он зашагал по тротуару и, вынув руки из карманов, на ходу несколько раз ударил кулаком правой руки по ладони левой — с каждым разом все крепче. Злость в нем накипала и накипала. Он почувствовал, что рука у него онемела, пальцы ломило в суставах и во всем теле была такая усталость, что ему казалось — он вот-вот упадет. Он заметил на углу такси и сел в машину.
«В жизни не видел такого упрямого осла, — думал Джо. — Следует стукнуть его разок по башке, для его же блага». Он дал шоферу адрес своей новой конторы на Ленокс авеню. «Крыша горит, — думал он, — а ты упираешься! Упрямый ты осел!»
Контора Джо помещалась во втором этаже, над аптекой. На наружной двери была табличка с надписью: «Г.Рудди, поручитель». Контора состояла из одной большой комнаты с окнами на улицу и двух маленьких комнат в глубине, отделенных от первой перегородкой с застекленными дверями. В конторе пахло лаком, свежей штукатуркой, стружками.
В первой комнате какие-то люди разговаривали с Рудди. Среди них Джо узнал Гонзаго и Корделеса; оба они были лотерейщики, и Джо сразу понял, что здесь происходит. Даже не прислушиваясь к разговору, он знал, о чем они говорят. Они старались разнюхать, что, собственно, затеял Джо и в какой мере к этому причастен Тэккер. Рудди, маленький, лысый, очень толстый, говорил им что-то внушительно, вполголоса, а Гонзаго и Корделес недоверчиво поглядывали на него.
Джо достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что с этими возни не будет. Они уже трепетали перед ним, прежде чем он пошевелил пальцем. Когда они узнают, какого рода предложение он собирается им сделать, они изумятся, обрадуются и станут его друзьями на всю жизнь или, по крайней мере, до тех пор,
