К счастью, велодиверсант должен был проехать мимо Антона.

— Стой, приятель! — Кашин выскочил на дорогу. — Выручи! Срочно опохмелиться надо!

Он сунул руку в карман и вытащил сотенную купюру.

У мужика заблестели глаза.

— Так это… туда… — Он махнул рукой в сторону приближавшегося «мерса». — В Квашенках надо брать.

— Слушай, брат! Не доживу я, пока ты в эти Квашенки за пять километров съездишь. Я знаю, что в третьем доме по правой стороне самогон есть.

— Это у Нинки, что ль? Да навряд…

— Давай-давай, приятель! Точно знаю, что есть! Неужели за стольник пару пузырей не отпустит?! Один — тебе, другой — мне. Сам бы пошел, да сил нет.

И Антон, сделав безумные глаза, вытянул еще одну сотню.

Мужик, схватив обе купюры, мгновенно запылил на своем драндулете обратно в Маклыгино.

Между тем иномарка с нужными, как выяснилось, номерами уже стояла напротив Антона, и из нее с трудом выбирался водила-амбал в строгом костюме при галстуке. Пиджачок в левой части груди, где секьюрити в подмышечной кобуре держат свое штатное оружие, слегка оттопыривался.

Он проводил пристальным взглядом прохилявшего мимо велосипедиста и обратился к Кашину:

— Эй, мужик! Поди на момент, разговор есть.

Антон через разделявшее их дорожное полотно лениво двинулся к верзиле. В доли секунды он оценил ситуацию. Рядом с сиденьем водителя расположился еще один гигант. Позади находился третий мужик — видимо, клиент. По неуловимым признакам в стиле одежды Кашин определил — иностранец. И на коленях он держал черный кейс! Антон даже сумел рассмотреть, что чемоданчик прикован к левой руке клиента наручниками.

— Ну че? — как бы слегка робея, на манер деревенского вахлака, спросил снайпер.

— Нам до Кимр нужно добраться. Где-то тут поворот должен быть. — Охранник покрутил головой по сторонам.

— Могу показать — мне туда же.

— А разве ты того мужика, на велике, дожидаться не собираешься? — кивнул амбал в сторону деревеньки.

Он, видимо, уловил-таки окончание разговора Антона с велосипедистом.

— Да не-е! Мы уже обо всем с Коляном договорились! — как можно увереннее заявил Кашин.

Телохранитель окинул его вроде бы небрежным, но цепким взглядом и подошел к задней дверце авто.

Пассажир приспустил стекло. Водила обратился к нему по-английски. Кашин достаточно знал этот язык, чтобы понять вопрос охранника. А если б даже и не понимал чужеземной фени, то и без того ясно — секьюрити спрашивает у охраняемого клиента разрешения посадить в салон проводника.

Если сейчас последует отказ — не беда, Антон уже находился в боевой готовности. Левая рука сжимала корзину с безобидными грибами, зато правая находилась в кармане, и в ней покоился «макаров» со снятым предохранителем и патроном в патроннике. И Кашин уже стоял на линии огня — напротив передней дверцы, которую водила оставил открытой.

Итак, в случае отрицательного ответа Антон, не вынимая руки из кармана, немедленно откроет огонь. Причем сначала по сидевшему в машине охраннику. Если палить по склонившемуся к задней дверце верзиле, находившийся в иномарке секьюрити мог просто захлопнуть дверцу. И тогда — все: бронированный «мерс» неприступен.

Амбал повернулся к «грибнику».

— О'кей! — и приглашающе махнул рукой.

— Че? — вроде бы не понял «селянин».

— Садись, говорю!

Охранник открыл заднюю дверцу, где расположился иностранец. Тот сдвинулся

вправо.

Антон осторожно, словно опасаясь замарать шикарную иномарку, устроился на сиденье.

— Ну, куда ехать? — спросил водила.

— Развернуться надо.

Шофер послушно выполнил разворот.

— Теперь прямо, а как направо поворот, так и повернуть.

— Ну, что я тебе говорил! — торжествующе произнес охранник, сидевший рядом с водителем.

Тот озадаченно хмыкнул.

«Мерс» мгновенно долетел до поворота и свернул к Кимрам. Через полкилометра Кашин должен был закончить акцию по изъятию кейса.

В это время «штурман» с улыбкой торжества, так и не сходившей с его лица после того, как выяснилось, что он оказался прав, обернулся к Антону. Кашин отметил, что внешность этого секьюрити куда более соответствует роли сельского придурка, которую разыгрывал он сам.

— Ну, а каких грибков набрал? Я тоже люблю это дело, — благожелательным тоном произнес охранник, сунув нос в корзину. На лице его возникла гримаса недоумения. — Разве у вас хавают эту погань?

Он кинул пронзительный взгляд на Кашина, и что-то в его внешности гиганту-секьюрити явно не понравилось. Телохранитель мгновенно своей длинной и могучей рукой сковал кисть Антона, сжимавшую в кармане пистолет.

— Да с тобой, земеля, пожалуй, разобраться надо, — с расстановкой произнес он, в упор глядя на проводника.

Светло-зеленые глаза Антона холодно блеснули. Не раздумывая, левой рукой он нырнул в корзину с грибами, где у него был зарыт под тряпками второй «ПМ» на боевом взводе, и заорал нечеловеческим голосом:

— Руки за голову! — Команда адресовалась охраннику, который блокировал правую руку Антона, но произвела ошеломляющее впечатление на водилу. Тот резко и бестолково крутанул баранку, и «мерс», будто за его рулем сидел профессионал-каскадер, помчался вперед на двух левых колесах. Но трюк продолжался недолго, и машина плавно легла на крышу, двигаясь вперед и вращаясь, как детская, давно вышедшая из моды юла.

Хохляков работал в частном охранном агентстве «Атлант» и не мог понять, почему его так невзлюбило начальство. И не какое-то абстрактное начальство, а лично директор агентства Зимин. А дело-то все было в том, что бывший когда-то кремлевским курсантом генерал-лейтенант в отставке Борис Зимин не мог терпеть какую-то штатскую расхлябанность детектива Хохлякова, служившего, между прочим, в свое время в наружке МУРа.

Зимин не делал подчиненному никаких замечаний, но просто морщился, глядя на его мятые сорочки и брюки, на нечищеную обувь. Генерал не понимал, что сыщик должен не выделяться в толпе, а выглядеть столь же задрипанным, как и большинство уличных прохожих. Но поскольку Зимин не выражал своего мнения вслух, то Хохляков и пребывал в постоянном недоумении, чем же он не угодил генералу.

Вот и теперь, вызвав детектива Хохля-кова к себе в кабинет, директор агентства окинул его прямо- таки страдальческим взглядом. Хохляков, однако, его стоически перенес и перевел взор на большой портрет президента, висевший за спиной генерала.

Зимин был краток:

— Проследите и зафиксируйте все связи этого человека с женщинами. Срок исполнения — трое суток. — Он протянул конверт. — Здесь его фотография и место жительства. Всё. Можете идти.