Веня помешивал кашу. Арсений рядом колдовал со специями и приставал с разговорами:
– Вень, тебе сколько до растворения осталось?
– Веков десять. А что?
– Так. Мне меньше. Я все думаю, как это будет…
– Как у всех, – пожал плечами Веня. – Станешь воздухом, будут тебя портить…
– Я серьезно!
– Если серьезно, то говорят, все, как при жизни: шатаешься по своему дому, все видишь, все слышишь. Только повлиять ни на что не можешь, потому что ты уже бесплотный.
– А кто может?
– Новый домовой, конечно. Только по мне, лучше бы этого не видеть!
– Да уж! – Арсений попробовал кашу, покривился и с удовольствием отметил: – То, что надо! Это я про кашу. В новых домовых не очень-то мне верится.
– Это потому, что они быстро в колонию попадают по неопытности.
– А-а!
Арся сам выбрал больную тему для разговора и теперь, наверное, жалел. Его хозяйка жила одна, если не считать, конечно, Арсения с кошкой. Пожалеешь тут!
– Слышь, Вень! А кошка?
– Что кошка? Кошка всегда с домовым, сам знаешь.
– И даже…
– Ну да.
– Странно, а говорят, они живут недолго…
– Слушай больше! Когда срок подходит, они просто обретают новую форму. – Веня снял котелок и пошел кормить моль. Арсений, конечно хороший домовик, но и без него тошно.
Глава V
Пишущий потолок
Я не понял, откуда взялась эта надпись: неужели Мишка набезобразил? Она проступала прямо на глазах, что ли у братца какие-то новые прикольные мелки? Есть же чернила-невидимки: пишешь – не видно, посветишь специальным фонариком – вот они, надписи.
– Миха! Ми-иха!
Спит, что ли?
– Чего тебе?
– Глянь, твоя работа?
– Где?
– Да вот же! – Буквы были с кирпич каждая, не заметить трудно.
– Я не вижу!
– Не прикидывайся! Чем это теперь оттирать прикажешь? Мне родители голову оторвут!
– Что оттирать? – Мишка сел на кровати и сделал круглые глаза, как будто не врет и совсем– совсем не видит злополучной надписи.
– Смотри же! – Я ткнул пальцем в потолок и посмотрел сам. «Здравствуй» уже не было. Проступила другая надпись: «Отстань от брата». Ничего себе, прикол!
– Что оттирать-то? – Мишка не поленился слезть с кровати и забраться ко мне. – Нет тут ничего! Спи. У меня у самого точки перед глазами, это все от переезда.
– М-да?
– Точно говорю!
– Ладно, извини. Ложись.
Братец послушно запрыгнул на место. А потолок не унимался: «У тебя богарт в шкафу. Прогони, а то штанов недосчитаешься. И где кошка?»
– Какой богарт? В деревне оставили…
«Не пойдет, – написалось на потолке, – завтра же привези, а то худо будет».
Это как, интересно?! В деревню за кошкой так запросто смотаться одному?! Да кем этот потолок себя возомнил?!
– Ладно, сам пришлю. Ты богарта прогони!
Сам? Пришлю? Что за новости? Ладно, где богарт?
Я спрыгнул с кровати и открыл дверцу шкафа. На полке среди сложенной одежды сидело нечто. Видели когда-нибудь бомжа? Я штук сто видел, пока мы с вокзала сюда приехали. Так вот: этот, на полке, был точно такой же, только маленький. Увидев меня, он завопил:
– Занято! – И захлопнул дверцу.
Мишка присел на кровати:
– Димон, хорош дверьми хлопать! Я спать хочу!
– Извини…
Я снова открыл шкаф:
– Ты чего здесь? Кыш отсюда!
– Сам кыш! – Богарт примерял мои джинсы. В каждую штанину могло бы поместиться четверо таких, как он, но богарта это не останавливало. Кряхтя и стеная, он застегивал «молнию», обеими руками тянул за бегунок, но у него ничего не получалось.
– Чего уставился?! Помоги!
– А больше ты ничего не хочешь? – Я тряхнул джинсы, и богарт провалился в штанину. Так, и что с ним теперь делать?! Держа штанину за оба конца, чтобы этот мини-бомж не выбрался, я подошел к кровати. «В окно», – подсказал потолок. В окно так в окно. Первый этаж, не разобьется.
– Хулиган! – вякнул бомжик, улетая в темноту.
– Закрой, Димон, холодно! – проворчал сонный Мишка.
– Что это было, потолок?
«Богарт».
– Спасибо за объяснение.
«Не ехидничай. В твоем доме полно бесенят и четыре мышки. Крупа кончается. А ты полеживаешь себе. Управа по головке не погладит!»
– Каких бесенят? Какая управа? – Я ни черта не понял (да и кто понял бы на моем месте?!). А под шкафом захихикало.
Я как стоял, так и принял положение «упор лежа», заглянул под шкаф – никого. Хихикало уже под столом. Я не гордый, я заглянул – никого. Теперь хихикало где-то на карнизе. Оно издевается?
«Бесенята!» – написалось на потолке. Как будто это могло что-то объяснить.
– Какие бесята, я спать хочу!
«Спи себе. Только завтра ты проснешься на руинах, обнимая обрывки подушки. Бесенята любят пошалить!»
– Ничего себе!
«Угу. Принеси-ка молока с кухни».
Пошел. Принес пакет и чашку.
«Блюдце надо было», – написал зануда-потолок.
Я честно сбегал за блюдцем. А что делать? Кому охота просыпаться на руинах, едва переехав? Странный город: бесенята, богарты, пишущие потолки… То ли дело в деревне…
«А теперь ищи мешок».
– Где я его тебе возьму?
«Ну хоть пакет пластиковый!»
– Ок. Не мог сразу сказать?!
«Не положено. Ты сам должен знать».
– Я?!
«Мешок неси».
Ладно, еще один поход на кухню по длинному коридору, мимо комнаты родителей, мимо бабушки с Ольгухой… Интересно, я, правда, до сих пор никого не разбудил или перебудил всех, но им лень выйти, дать
