Утром Вадим собирался на работу в одиночестве. Лариса, уснувшая только часам к четырем, беспокойно ворочалась на кровати, и будить ее не хотелось. Вадим думал, что все совпало самым невероятным образом – ее концерты, дурацкий телеэфир, выходка Серого… Увести пацана из садика почти под самым носом у матери Игоря уговорил именно Серый. Вадим сам видел, как Нестеров, услышав новость, грохнул кейс об стол с такой силой, что отлетел один замок. Пиарщик был искренен, и Вадим ему верил, хотя никакой практической ценности это не представляло.

Во дворе ожидала «Рено» Глеба. Сам хозяин машины прогуливался возле столбов с веревками для сушки белья. Он будто что-то искал в траве – водил ногой туда-сюда, сунув руки в карманы, иногда делал движения футболиста, пробивающего штрафной удар.

– Привет, – бросил Вадим. Глеб обернулся, продемонстрировал бледное, заспанное лицо и темные круги под глазами. – Дерьмово выглядишь, босс.

– Не хуже, чем ты. Как там говорится в голливудских боевиках: «Когда все это закончится, напомни мне, чтобы я набил морду… кому-нибудь».

– Обязательно.

Ехали сначала молча. Глеб включил магнитолу, но запустил не радио, а Лучано Паваротти на компакт-диске. Ему не хотелось ни думать о работе, ни слышать, как это всё работает без него. Когда подъезжали к крупному перекрестку на проспекте Ленина, Глеб кивнул в сторону развевавшейся на ветру рекламной растяжки с именем Лесневского:

– Скоро это снимут.

– В смысле?

– Не пройдет он.

Вадим грустно усмехнулся.

– Если он не пройдет, мы тоже никуда не пройдем. Я во всяком случае.

– Не преувеличивай. Ты не всесилен, и кто бы ни затеял эту авантюру, он явно не все учел. Рисковал, подлец. Ты так и не знаешь, как они тебя нашли?

Вадим отрицательно покачал головой.

– Как Лариса? – спросил Глеб.

– Спит. Намаялась за вечер, обзвонила всех, кого можно, слопала килограмм успокоительного. Ее родители просто в шоке, мать врача вызывала, отец всех своих знакомых мужиков зачем-то собрал, хотели в милицию звонить. Дурдом начался.

– Вызвали милицию?

– Нет, я отговорил.

– Правильно.

– Лариска только к утру вырубилась. Сегодня у нее концерт в «Циклоне», потом через день еще три подряд.

– Бедняга… Этот засранец так и не звонил?

– Нет. Видимо, не считает нужным.

Вадим говорил спокойно, и даже иногда широко зевал от недосыпа, но Глеб чувствовал, что ему нужна поддержка.

– Не волнуйся, – сказал он, – ничего они ему не сделают. Отработаешь по контракту, и они отпустят пацана. Он все-таки отец.

– В том-то вся и лажа. Лариса не хотела, чтобы они вообще виделись. Для нее это равносильно изнасилованию.

– Да как же он с ним пошел?

– Не знаю. Зов крови... Он вообще странный мальчик. Играет, играет, а потом – бац, смотрит в окошко и о чем-то думает. Пока за ухо не дернешь, не отзовется.

Глеб вздохнул.

– Все равно, мне кажется, так уж сильно трястись не стоит. Это глупая выходка шантрапы. Насмотрелись боевиков, «джентльмены удачи», решили попугать…

–… и только разозлили, – закончил Вадим. – Они думают, что от этого может зависеть результат, но сейчас я вообще ничего не могу гарантировать.

Они подъехали к зданию родного института. Несмотря на ранний час, у крыльца столпилось много машин, в основном иномарок. Одну из них Вадим узнал без труда – большой бело-грязный джип.

– Кирилл уже здесь.

– Ага, – отозвался Глеб, подгоняя свою машину к площадке под окнами первого этажа. – Он тоже собирался силовиков поднять, но, кажется, передумал.

Кирилл действительно уже сидел на кухне «Пилота», пил крепкий чай и беспрестанно звонил по своему мобильному телефону, хотя по всему офису стояли обычные проводные аппараты. Прибывших друзей он встретил кивком головы.

– …да, мне нужно знать, где это находится! – кричал Обухов в трубку. – И не через пять часов, а через двадцать минут… Да откуда я знаю! Знал бы, не спрашивал… Да… Да… И еще: выясни, дорогой, что это будет стоить… Ага. Все, пока!

Он захлопнул крышку телефона.

– Привет, мужики.

– Как успехи? – спросил Глеб.

– Не густо. К ментам лучше не соваться, такой визг поднимется, что уже никакие телепередачи не помогут. Вадик, ты знал, что они на это пойдут?

– Они намекали. Вернее, этот Серый намекал, но я тогда подумал, что…

– Понятно. Бритый туземец, мать его... И ты тоже хорош, мелешь языком где ни попадя, экстрасенс!

Вадим смутился. Кирилл глотнул чаю, поднялся.

– Ты деньги принес?

Вадим сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил полиэтиленовый сверток.

– Сколько тут?

– Весь задаток, пять штук.

– Отдай Глебу. И вообще, братцы, с настоящего момента ничего не предпринимайте без моего ведома. Все, что я готовил, летит к черту, теперь придется менять на ходу. В переговоры не вступать, истерик не устраивать, рубашек на груди не рвать – тогда проскочим.

– Какой у нас сценарий? – спросил Глеб.

Кирилл посмотрел на него снизу вверх.

– Делайте, что они хотят. «Пилот» свою часть отработал?

– Почти. Осталось еще несколько оплаченных роликов, часть спонсорского пакета, но все это заканчивается завтра… если, конечно, не будет пролонгации. А она наверняка последует.

– Ничего не продлевай! Станция из игры выводится, остается отстреляться только Вадиму. Эй, ты готов?

Вадим развел руками. К этому моменту он уже окончательно проснулся, и его с новой силой принялось терзать поганое чувство вины.

– Я готов, но лучше бы меня лишили языка в младенчестве.

– Сопли подбери, – отрезал Кирилл. – Наливай себе кофе и топай работать. Я там бутерброды принес,