Часы тикали…

Интервью, презентации, благотворительные банкеты – все это понеслось, как снежный ком с верхушки горы. Лесневский с детьми, Лесневский на природе, Лесневский на своем предприятии, стоит возле производственной линии и что-то объясняет женщине в белом халате. После совещания на заводе Константин Павлович, словно воевода с дозором, объезжает свои суперсовременные аптеки, встречается с людьми и лично выдает с прилавков «Но-шпу» и «Пурген». Кроме того, сразу на нескольких телеканалах и радиоволнах звучат ролики, записанные Вадимом Колесниковым.

Общественность в трансе.

Избирательная кампания, приближаясь к своему финишному отрезку, иногда удивляла забавными мелочами: действующий мэр Дмитрий Попов сбавил свой обличительный пафос и даже стал как-то осторожничать, рассказывая журналистам о своем уютном дачном участке, где можно отдыхать и выращивать помидоры (независимые аналитики считали иначе и намекали на то, что в случае провала Попову вместе с командой своих заместителей придется сваливать в Мексику); Савичев купил по дешевке пару новых виноградников на юге, а на сэкономленные деньги построил часовню. Промышленник Брутберг вообще перестал показываться на публике, хотя под маркой его предприятия по всему городу возводились беседки, фонтанчики и асфальтированные площадки для игры в баскетбол и теннис.

Город охватила благотворительная лихорадка. «Пиарщики» поработали на славу. Если полтора месяца назад народ заворачивал в агитационные газеты свежую петрушку, то во второй половине июля ситуация изменилась. К кампании подключился кое-кто из известных деятелей культуры. Например, Савичев соблазнил вкусными гонорарами ведущего актера театра драмы Геннадия Соколина, и тот вынужден был пустить в ход все известные ему приемы из системы Станиславского, чтобы убедить публику в чистоте намерений своего кандидата. Вторым деятелем культуры, продавшимся за доллары, стал Вадим Колесников, лидер группы «Темная половина» и популярный ведущий радио «Пилот». Его слава росла с каждым днем, и многие с интересом ждали, когда он появится на телеэкране.

Телевизионные эфиры кандидатов стали гвоздем программы. У каждого из баллотирующихся олигархов так или иначе был доступ к средствам массовой информации: кто-то располагал своей газетой, кто-то удосужился за два года до начала кампании прикупить радиочастоту. Вечерние предвыборные ток- шоу на популярных коммерческих каналах имели неожиданно хорошие рейтинги. Кирилл Обухов смотрел телевизор и грустил. Глеб Шестопалов, слушая собственное радио, тайком от персонала попивал водочку. Вадим же просто замкнулся в себе, старался не говорить о делах и слушал музыку, сидя в продакшн-студии рядом с Пашей.

Только в воскресенье он вдруг подошел к Кириллу. Отвел его в коридор, чтобы никто из сотрудников радио не слышал, и спросил:

– Эти разгромные материалы о Лесневском – твоя работа?

– Ну.

– Должен сказать, что смысла нет никакого.

– Почему?

– Потому что утром выходит газета, к обеду ее успевают прочитать и забыть, а вечером говорю я. И все.

На Кирилла эта неожиданная выкладка произвела гнетущее впечатление. Получается, все без толку?

– Если тебе это мешает, мы можем прекратить, – предложил он.

– Нет. Делайте, что считаете нужным. Ты мне только одно скажи: то, что вы пишете, – правда?

– Абсолютная. Говном не торгуем.

Вадим вздохнул.

– Дружище, потерпи, – сказал Кирилл. – Отработаешь, и мы куда-нибудь съездим всей толпой, развеемся.

– Ничего не изменится, – словно в пустоту произнес тот. – Никогда ничего не меняется.

– О чем ты?

– О том, о сем. По кругу все идет, возня мышиная…

Кирилл совсем сконфузился.

– Ты на меня тоску наводишь, друг. В конце концов, если, как ты говоришь, смысла нет, то и плакать не стоит. У тебя Лариска есть, семью заведешь, работа интересная. Чего еще надо?

Вадим внимательно посмотрел на него, и Кирилл готов был поклясться, что какой-то проблеск надежды мелькнул в глазах «экстрасенса».