– Чудак на букву «М»? – переспросил Глеб – Литературный эквивалент не мог подобрать?
Вадим расстегнул рубашку, мокрую от пота.
– Как я его, а!
– Ага! А если бы он скакнул?
– Ни фига. Слишком долго болтал.
– Много ты понимаешь....
Глеб побрел к себе в кабинет. Эти ночные смены скоро его добьют.
В холле он снова столкнулся с Пашей.
– Вот это было круто!
– Круто-круто.
– Ага. Глеб Николаевич, у нас кончился сахар.
– Чего? – не понял Шестопалов.
– Я говорю, сахар кончился. И кофе.
Глеб полез в карман, вынул несколько купюр.
– На, дорогой, возьми на весь отдел сахару, кофе, чая... и туалетной бумаги. И целый месяц я от вас не слышу жалоб. Пятьсот рублей хватит?
– Да, спасибо.
Паша вернулся к себе. Глеб проводил его затуманенным взором и усмехнулся: хоть кого-то в этом мире можно осчастливить с помощью бумажника.
Иван Сорокин был явно в прекрасном расположении духа. Он просто светился, причем это радостное сияние не могла затмить даже ссадина рядом с правым глазом.
– Где это тебя? – поинтересовался Кирилл.
– Митинговал немного на входе в секретное учреждение.
– Может, тебе плеснуть на пару пальцев?
– Чаю, пожалуйста.
Кирилл пошел на кухню, а Ваня решил немного потерзать его двенадцатиструнную гитару. У Обухова был неплохой инструмент, приобретенный еще на закате перестройки в модном музыкальном салоне. Гитара пережила не один переезд, выдержала в баталиях с женой и даже уцелела после одного разбойного нападения, учиненного недоброжелателями Кирилла после его первого успеха в бизнесе.
Ваня взял привычный аккорд ре-минор, потренькал немного, наслаждаясь прозрачным и чистым звучанием. Лицо его расцвело еще больше.
– «А на черной скамье, – запел он, – на скамье подсудимых… моя девочка Нина… и какой-то жиган… это было во вторник»… Обалдеть! Кирилл, продай весло.
– У тебя денег не хватит, – крикнул тот из кухни.
– Когда ты мне заплатишь, я смогу купить у тебя не только гитару, но и джип.
– Губу закатай!
Кирилл появился в комнате, держа в одной руке чашку и тарелку с бутербродами.
– Хватит нести чушь, говори по делу.
– Злюка. – Иван отложил инструмент в сторону, потому что теперь у него было занятие поинтереснее. Он с таким пылом накинулся на бутерброды, что Кирилл счел нужным поинтересоваться:
– Может, тебе пожрать нормально принести?
– А что у тебя есть?
– По-моему, отбивные.
– Тащи.
– Только извини, они у меня холостяцкие, из супермаркета. Жена свалила, я теперь дома почти не обедаю.
– Без разницы, лишь бы горячие.
Пока Кирилл возился на кухне с микроволновкой, Иван вынимал из папки свои документы. Он разложил их на диване веером, в порядке очередности анализа – от наиболее важных до вспомогательных. Кирилл, вернувшись в комнату, присвистнул:
– И это все о нем?
– О нем, родимом, и не только. Знаешь, если всему этому дать ход, то наш Дядя Костя Фармацевт проведет большую часть жизни…
– Забудь об этом, – перебил его Обухов.
– Ладно, – флегматично заметил Иван. – Но я, как Остап Бендер, потерял веру в человечество, занимаясь делом нашего подзащитного, да и фингал вот получил. Мне полагается надбавка?
– Рассмотрим. Давай, что там у тебя?
