Тем временем в продакшн-студии мужчины, выгнав в коридор Пашу, приступили к наметке плана действий. Приступили довольно своеобразно.
– Парню надо помочь, – сказал Кирилл.
– Это я уже понял. Только как?
– Жопой об косяк!
– Только твоей жопой!
– Заткнись и слушай папу! – Кирилл так душевно грохнулся на жиденький стульчик, что тот едва не развалился. – Ты вляпался по самый си-бемоль, когда принял это дурацкое предложение.
– А ты что говорил тогда, не помнишь? «Дери с него три шкуры, бла-бла-бла». Вот они с нас сейчас три шкуры и сдерут.
Кирилл махнул рукой.
– Ладно, уговорил, вместе вляпались. Только ведь есть и плюсы. Рекламные обороты увеличились – раз, рейтинг хоть куда-то пошел – два. Климат на станции другой стал, люди увидели новую планку. Это тоже неплохо.
– Никто не спорит. Только я чувствую себя так, будто меня за веревочку дергают.
– Ничего, не оторвется твоя веревочка. Есть мысли?
Глеб не хотел признавать, что вариантов у него не было абсолютно, но признать пришлось.
– Никаких мыслей. А у тебя?
Кирилл почесал небритый подбородок.
– Может, есть, а может, и нету. По крайней мере, сейчас я ничего не могу обещать. Нужно время.
– У нас есть неделя, – напомнил Шестопалов. – Отказаться мы уже не можем. Даже если я разорву договор и верну деньги, Вадим все перечеркнул своей подписью.
– Его припугнули.
– Что? – не понял Глеб.
– Его наверняка припугнули, и он не смог отказаться. Догадайся, чем его могли взять.
Глеб включил мыслительный аппарат и через пару секунд пришел к выводу, что команда Лесневского – та еще сволота.
– Вот же твари…
– Ага, – согласился Кирилл. – Только в милицию ты с этим не пойдешь.
– Ну, тогда что остается?
– Работать. – Кирилл даже не подозревал, насколько он близок по своим убеждениям с Нестеровым. – Пусть Вадик работает, как может, а мы будем думать.
– Неделя, – напомнил Глеб. – Думай, мыслитель.
10
Предвыборный штаб Лесневского занимал весь третий этаж многоэтажного центрального офиса «Лес-фарм». В коридорах царило сонное спокойствие, словно не гавкала вражеская пресса, выплевывая слухи, кляузы и сплетни, словно не кружили вокруг конкуренты с толстыми кошельками и телефонами прямой связи с сильными мира сего, словно не шла речь о кресле чиновника, который в следующие четыре года будет почти полновластным хозяином крупного промышленного мегаполиса. Молоденькие секретарши и солидные референты, журналисты и охранники, даже уборщицы – все с отстраненным видом торчали в своих клетушках, перебрасывались шутками и в перерывах между бездельем пили чай. Когда Вадим вошел в «предбанник» главного, хозяйского кабинета, он сначала даже растерялся.
– Э, здравствуйте. К кому мне можно обратиться?
Сидевшая у окна девушка в строгом костюме, не отрываясь от монитора компьютера, поинтересовалась:
– А вы по какому вопросу?
– Мне назначено. Встреча с Константином Павловичем.
Девушка все же подняла на него глаза, внимательно оглядела с головы до ног. Видимо, она осталась довольна осмотром, потому что начала улыбаться.
– Константина Палыча сейчас нет, но он будет через несколько минут. Вы – Вадим Колесников, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь.
– Очень хорошо. Присядьте.
Вадим так и не понял, что же хорошего в том, что он сюда приперся.
Он присел на стульчик возле стены. Предбанник был тесный, но удобный. На собственные апартаменты хозяева никогда не жалеют денег. Вадим вспомнил, как в институте, который он тщетно пытался закончить прежде чем угодил в армию, заместительница декана срубала со студентов взятки, чтобы обустроить собственный офис. С отделочными материалами тогда была напряженка, да и не только с ними, но в личном кабинете этой хитро-мудрой женщины царил капитализм. И не беда, что в целом на факультете не хватало парт, плафонов, выключателей и еще тысячи необходимых мелочей, главное – рабочее место Марины Анатольевны было в полном порядке. Она преподавала один из самых важных и сложных предметов, и получить у нее зачет или хотя бы «тройку» за экзамен можно было только через «добровольный благотворительный взнос».
– Вы так загадочно улыбаетесь, – сказала вдруг секретарша.
Вадим чуть не подавился своей улыбкой.
– Извините, это я о своем.
– Угу. Хотите чаю?
– Кофе, если можно.
– Можно и кофе. Одну минуту.
Грациозным движением девушка повернулась на своем роликовом стуле к подоконнику, вынула из-за шторы банку «Чибо». Девушка была ничего себе, думал в это время Вадим, но могла бы быть и полюбезнее с теми, кто сделает ее хозяина и работодателя крупным государственным деятелем. Прошло уже минут десять, и за это время он должен был выпить уже две чашки кофе…
Вадим не успел закончить мысль. Коридорная дверь с шумом распахнулась, и в приемную вошла целая делегация дорого одетых и решительных мужчин. Одного из них Вадим узнал – Нестерова. Рядом с ним шел… блин, кто это?
Впереди шел сам Лесневский. Вадим видел его пару раз по телевизору, но лицо особо не запомнил. Теперь же он узнал его, что называется, «по запаху величия». Это действительно был Хозяин.
– Здравству… – начал Вадим, но Нестеров знаком велел ему пока помолчать. Он был хмур. Очевидно, что-то произошло.
В считанные секунды делегация, которую замыкал, судя по мощной фактуре, телохранитель, скрылась за дверями кабинета. Вадим так и остался сидеть в ожидании своей чашки кофе.
– Не переживайте, – сказала секретарша. – Скоро все выяснится.
«Я-то не переживаю, – подумал Вадим. – Переживать, скорее, надо тебе».
И точно, раздался писк телефона на ее столе. Она сняла трубку, и через минуту ее спокойствие как ветром сдуло.
– Да… Хорошо... Сейчас иду…
Она выскочила из-за стола столь стремительно, будто не сидела сейчас полусонной феей, и исчезла в коридоре. Вадим остался в одиночестве.
«Похоже, у них что-то неожиданно скопытилось», – подумал он. Приготовленная ему чашка свежего кофе стояла на столике секретарши и призывно размахивала крыльями пара. Он решил не скромничать, приподнялся со своего места и протянул руку.
