Гарриман ринулся вперед. Скинул на пол покрывало. Спрятаться было негде. Решетка на окне была не тронута.

— Это еще что за шутки? — взревел он. — Где он? Куда вы его девали?

Я сделал шаг вперед и заглянул внутрь. Сомневаться не приходилось. Камера была пуста. Шерлок Холмс исчез.

Гарриман подскочил и едва не рухнул на доктора Тревельяна. Хладнокровие, которое он так тщательно в себе взращивал, на сей раз его оставило.

— Вы что, шутки шутить вздумали? — закричал он. — Что за балаган?

— Но я понятия… — пробормотал обескураженный доктор.

— Прошу вас держать себя в руках, инспектор Гарриман.

Перехватывая инициативу, начальник тюрьмы встал между инспектором и доктором.

— Господин Холмс был в этой комнате?

— Да, сэр, — ответил Тревельян.

— Она была заперта и закрыта снаружи на задвижки, как мы только что видели?

— Именно так, сэр. В соответствии с правилами тюрьмы.

— Кто видел Холмса последним?

— Должно быть, Риверс. По моей просьбе он отнес ему кружку с водой.

— Отнести я отнес, да он не взял, — пробурчал санитар. — И сказать ничего не сказал. Лежал себе и лежал.

— Спал? — Гарриман подошел к доктору Тревельяну вплотную, их разделяло несколько дюймов. — Значит, Холмс, говорите, болен? А может, как я и подозревал с самого начала, просто прикидывался? Сначала чтобы попасть сюда, а потом улучить минуту и улизнуть отсюда?

— Что он был болен, не вызывает сомнений, — ответил Тревельян. — По крайней мере, его сильно лихорадило, зрачки были расширены, на лбу выступил пот. Я могу это засвидетельствовать, потому что осматривал его лично. А выйти отсюда, как вы предполагаете, он просто не мог. Господи, да вы посмотрите на эту дверь! Она была заперта снаружи. Есть только один ключ, он всегда лежит на моем столе. Так ведь еще засовы — Риверс их отодвинул при вас! Даже если с помощью каких-то диковинных и необъяснимых средств ему бы удалось выбраться из камеры — куда он пойдет? Для начала ему нужно пересечь эту палату — но я весь день сидел за своим столом. Дверь, через которую вошли вы втроем, была заперта. А сколько еще замков и засовов по дороге к главным воротам? Вы хотите сказать, что он обернулся привидением и прошел через все двери?

— Выйти из тюрьмы Холлоуэй практически невозможно, это верно, — согласился Хокинс.

— Да, отсюда не сбежать, — пробормотал Риверс и как-то ухмыльнулся, будто удачно пошутил. — Но коли тебя зовут Вуд — тогда другое дело. Он-то сегодня отсюда выбрался. Понятно, не на своих двоих, зато никому в голову не пришло его спрашивать, куда это он собрался да когда вернется.

— Вуд? Какой еще Вуд? — спросил Гарриман.

— Джонатан Вуд был сегодня в нашем лазарете, — ответил Тревельян. — Только едва ли это тема для насмешек, Риверс. Ночью он скончался, около часа назад его унесли отсюда в гробу.

— В гробу? Вы хотите сказать, что из этой комнаты недавно вынесли гроб?

Инспектор пытался увязать факты, и я вместе с ним понял: вот он, очевидный, если не единственный путь к бегству. Гарриман повернулся к санитару:

— Когда вы носили Холмсу воду, гроб стоял здесь? — спросил он.

— Видать, что так.

— Вы оставляли Холмса одного, хотя бы на несколько секунд?

— Нет, сэр. Ни на секунду. Глаз с него не спускал. — Санитар переступил с ноги на ногу. — Разве что к Коллинсу подошел, когда у того припадок случился.

— Что вы такое говорите, Риверс? — изумился Тревельян.

— Я открыл дверь. Заглянул. Он крепко спал на койке. Тут Коллинс зашелся кашлем. Я кружку поставил и бегом к Коллинсу.

— А дальше? Холмса вы потом видели?

— Нет, сэр. Я Коллинсом занялся. А уж потом вернулся и запер дверь.

В комнате повисла тишина. Мы стояли и смотрели друг на друга, словно ждали, кто же осмелится открыть рот первым. Им оказался Гарриман.

— Где гроб? — воскликнул он.

— Должны были вынести наружу, — ответил Тревельян. — Там ждет фургон, чтобы отвезти к гробовщику, в Масвелл-Хилл. — Он схватил свое пальто. — Возможно, мы еще успеем. Если фургон не уехал, мы его перехватим.

Обратный путь к воротам тюрьмы мне не забыть никогда. Хокинс шел первым, рядом с ним, задыхаясь от ярости, Гарриман. Вторая пара — Тревельян и Риверс. Я замыкал шествие, сжимая в руке книгу с заветным ключом. Какая смехотворная идея! Даже если бы я и передал ключ моему другу в придачу с лестницей и мотком веревки, в одиночку ему отсюда нипочем не выбраться. Мы сами двигались к выходу только благодаря Хокинсу, непрерывно подававшему сигналы охране. Двери отпирались и распахивались одна за другой. Никто не вставал у нас на пути. Обратно мы шли другой дорогой, на сей раз мимо прачечной — заключенные корпели возле гигантских кадок, — а потом и котельной, с котлами и спиральными металлическими трубами, отсюда шло тепло на обогрев тюрьмы. Наконец мы пересекли заросший травой дворик и оказались, как я понял, у бокового входа. Только здесь охранник попытался преградить нам дорогу и потребовал пропуска.

— Не будьте идиотом! — рявкнул Гарриман. — Вы что, собственного начальника тюрьмы не узнаете?

— Откройте ворота, — распорядился Хокинс. — Мы не можем терять ни минуты!

Охранник исполнил приказ, и мы впятером оказались на улице.

При всей стремительности нашего движения я не мог отделаться от мысли, что моему другу удалось бежать благодаря весьма странному стечению обстоятельств. Он сумел симулировать болезнь и провести опытного доктора. Впрочем, это достаточно просто. Со мной он такой фокус проворачивал не однажды. Но ему удалось очутиться в отдельной комнате в то самое время, когда в изолятор принесли гроб. Мало того, ему требовалась открытая дверь — и она оказалась открытой, потому что кто-то своевременно закашлялся, а слабоумный санитар проявил нерасторопность. Уж слишком удачно все совпало. Впрочем, какая разница? Если Холмсу каким-то чудом удалось отсюда выбраться, я должен только безмерно радоваться. Но все равно, я не сомневался: что-то здесь не так, мы сделали поспешные выводы, и именно на это рассчитывал Холмс.

Мы оказались на широкой, изрытой колесами дороге, по одну сторону тянулась высокая тюремная стена, по другую — ряд деревьев. Гарриман издал победный вопль и показал пальцем. Мы увидели фургон, два человека запихивали в него сзади какой-то короб, по размеру и форме вполне походивший на временный гроб. При этом я, признаюсь, на секунду испытал облегчение. Кажется, все бы отдал, лишь бы увидеть Шерлока Холмса и удостовериться: он действительно ловко симулировал болезнь и никакого пищевого отравления не было. Мы поспешили к фургону, и мою внезапную радость тут же сменил невыразимый страх. Допустим, сейчас Холмса найдут, задержат, затащат обратно в тюрьму — тут уж Гарриман все сделает, чтобы лишить Холмса второй попытки и вообще держать подальше от меня. Гарриман подошел к двум работягам, которые держали гроб за края, пытаясь запихнуть его в фургон.

— Ставьте гроб на землю! Мне надо его осмотреть. — Мрачные труженики, по виду отец и сын, вопросительно переглянулись и лишь потом выполнили команду. Гроб лежал на гравии. — Открывайте! — На сей раз мужчины заколебались: одно дело — нести гроб, а совсем другое — смотреть на покойника.

— Ничего страшного, — успокоил их Тревельян, и именно в эту минуту я понял, откуда я его знаю и