тщательно точными.

– Именно этого я хочу и полагаю, вы желаете того же самого.

– Поэтому, – продолжал Мейсон, не обращая внимания на слова Холдера, – я и должен был бы ответить, что вошел в дом, который принадлежит миссис Дейвенпорт.

– Одну минуточку! Это же дом, где Эдвард Дейвенпорт занимался своим бизнесом…

– В том-то и дело! – прервал его Мейсон. – Как раз этот момент я и хочу подчеркнуть.

– Я вас не понимаю.

– Как не понимаете? Если б мы разговаривали неофициально, а вы спросили бы меня, входил ли я в дом Эда Дейвенпорта, то получили бы ответ: «Конечно!» Но коль скоро у нас формальный допрос, я обязан задуматься, прежде чем отвечать на ваш вопрос. Мне придется принять во внимание множество вещей. Я должен буду сказать себе: «Теперь я представляю Мирну Дейвенпорт, вдову Эдварда Дейвенпорта. Если этот дом был их общей собственностью, она фактически становится его законной владелицей в тот момент, когда умирает Дейвенпорт. Если же этот дом был отдельной собственностью, но по завещанию все оставлено Мирне Дейвенпорт, тогда моя клиентка получит на него право немедленно по решению о введении ее в наследство. Таким образом, если я отвечаю на формальном допросе, что входил в дом, принадлежащий Эду Дейвенпорту, это можно было бы рассматривать как признание того, что мне известно его завещание, но я сомневаюсь в законности данного документа. Или же в качестве адвоката миссис Дейвенпорт склонен считать, что дом вообще не является общей собственностью, а принадлежит ей». Вам ясен ход моих рассуждений, коллега?

У Холдера был ошарашенный вид.

– Для чего столько юридических тонкостей?

– А как же прикажете поступать, если вы учиняете мне самый что ни на есть настоящий допрос, когда малейшая неточность в ответе может привести к серьезным осложнениям? – Мейсон совершенно обезоруживающе улыбнулся.

Холдер угрюмо выдавил из себя:

– В таком случае я бы предпочел услышать ваш неофициальный ответ.

– Тогда возникает новая проблема. В конце-то концов, я адвокат миссис Дейвенпорт. Я до сих пор не знаю, будет ли возбуждено уголовное дело против нее, но такая возможность, насколько я понимаю, существует. Если да, тогда я буду являться уже ее адвокатом, а также адвокатом, представляющим ее интересы при официальном введении в наследство. Очевидно, сюда входит их совместная собственность и, возможно, какая-то раздельная собственность. Существует связь как мужа и жены, может также иметься связь по завещанию. Не исключено, что, если вы сейчас станете задавать мне вопросы по своему списку, позднее все они будут повторены в суде вместе с моими зафиксированными ответами, при этом некоторые из них смогут подвергнуть опасности интересы моей клиентки. К примеру, я могу столкнуться с вопросом: не убила ли она своего мужа, Эда Дейвенпорта? Как я понимаю, это вполне возможно при данных обстоятельствах, не так ли?

– Не знаю! – фыркнул Холдер. – Я отказываюсь предугадывать, какие действия будут предприняты официальными лицами в других ведомствах.

Мейсон тут же спросил:

– Вы ведь мне по телефону сказали о давлении на вас со стороны властей, не так ли?

– Правильно.

– Предположительно со стороны судебных органов в других округах?

– Да.

– Совершенно очевидно, подобный нажим вызван не проблемой о незаконном или неоправданном проникновении в дом Эдварда в Парадайзе, штат Калифорния. Все дело в том, что кто-то считает Эда Дейвенпорта мертвым, и существует мнение – подчеркиваю, коллега, я сейчас говорю исключительно об уме лица или лиц, оказывающих на вас давление, – о причастности миссис Дейвенпорт к смерти Эдварда Дейвенпорта. Это так?

– Боюсь, не смогу откровенно ответить на ваш вопрос, мистер Мейсон.

– Как я понимаю закон, если человек убивает другого человека, он не может унаследовать имущество покойного. Вы тоже так считаете, прокурор?

– Разумеется.

– Допустим теперь, вы зададите мне вопрос об имуществе Дейвенпорта, точнее, спросите, чем Эд Дейвенпорт владел при жизни и что оставил по завещанию своей жене. При нормальных условиях она бы имела полное право на данную собственность. Предположим далее, в своем ответе я по небрежности сообщу, что в данный момент эта собственность не принадлежит миссис Дейвенпорт. В таком случае кто-то – не вы, коллега, потому что я уверен, вы никогда не согласитесь воспользоваться подобной ошибкой, – какой-то крючкотвор, привыкший цепляться за технические неточности, использует мой ответ в качестве доказательства виновности миссис Дейвенпорт в убийстве мужа и поэтому откажет в праве унаследовать его состояние.

Мейсон откинулся на спинку кресла, улыбнулся озадаченным расследователям и достал портсигар из кармана:

– Кто-то хочет курить?

Никто не смог даже рта открыть.

Мейсон же спокойно извлек сигарету, закурил, выпустил облачко дыма и снова добродушно улыбнулся.

– Одну минуточку, – решился Холдер, – уж не знаю, как это получилось, только вопросы начал задавать я, но, похоже, сам на них и отвечаю.

– Естественно. Я хочу, чтобы был точно определен статус беседы. Теперь я спрашиваю вас, коллега: должен ли я говорить такое, что косвенным путем показывало бы, будто, по моему мнению, моя же клиентка не имеет права наследовать состояние умершего мужа?

– Нет, конечно. Никто этого и не просит.

– Все правильно. Когда вы задаете вопрос о праве собственности, я должен отвечать на него предельно осторожно. Как вы считаете?

– Не мне вам советовать.

– Верно, – согласился Мейсон. – Ценю вашу откровенность, коллега. А поскольку вы не можете давать мне советы, я должен сам себе советовать. Кстати, вы подняли очень интересный вопрос. Я не уверен, могу ли при данных обстоятельствах рассуждать о праве собственности. Однако продолжайте свой допрос, а я посмотрю, что можно будет сделать.

Холдер взглянул на свои бумаги, с минуту собираясь с мыслями.

– Пока вы находились в этом доме, – сказал он, – в доме, принадлежащем Эду Дейвенпорту в Парадайзе, не отпирали ли вы письменный стол, не доставали ли из него шкатулку для документов и не извлекали ли из нее конверт, на котором рукой Дейвенпорта написано: «Следует передать властям в случае моей смерти».

Мейсон не торопился отвечать.

– Вы не можете ответить на мой вопрос? – живо спросил Холдер.

– В этом вопросе заключено множество разных факторов. Я мысленно пытаюсь их упорядочить.

– Какие, например?

– Прежде всего, вы снова поднимаете вопрос о владении домом.

– Ну, следует понимать, – сказал Холдер, – когда я называю дом «домом Дейвенпорта», то делаю это в общепринятом смысле, оставив в стороне вопрос о праве собственности.

– Ну нет, – покачал головой Мейсон, – мы договорились: меня не должны связывать условности. Между нами, коллега, возможно, это и нормально, но все может быть иначе между мною и каким-нибудь хладнокровным, расчетливым, безжалостным законником, который будет представлять интересы другого претендента на состояние.

– Какой еще другой наследник?

– Ну, – пожал плечами Мейсон, – пока я еще особенно не разбирался в данном вопросе, но возьмем, к примеру, Сару Энзел. Сестра Сары Энзел была замужем за родным братом Уильяма Делано. Давайте предположим, просто теоретически, что состояние Делано не может перейти к Мирне Дейвенпорт.