– Видите ли, я одеваюсь, мистер Мейсон, – начала она. – Я...

– Мне бы хотелось поговорить про револьвер, – оборвал ее адвокат.

– Тогда, может, вы присядете и подождете, пока я переоденусь? – предложила она. – Здесь тесновато. Я возьму одежду, пойду в ванную комнату и...

– Расскажите про револьвер, – потребовал Мейсон.

– Я же говорила, никакого револьвера у меня не было!

– Револьвер, – невозмутимо заявил Мейсон, – дал вам брат, Фрэнк Байнум, проживающий в Риверсайде. А сегодня утром из этого револьвера убили миссис Этель Гарвин. Рано или поздно вам придется предстать перед судом и дать свидетельские показания и об оружии, и о том, что вы делали на пожарной лестнице. Как ни крутитесь, но вам придется сообщить, что и зачем вы вынюхивали в офисе «Гарвин Компани». Сейчас вполне подходящее время для генеральной репетиции... Вы сможете обкатать свою историю на публике.

– Мистер Мейсон, я... этот револьвер... Этель Гарвин... Ох, боже мой!

– Вот именно, – сказал Мейсон. – Давайте выкладывайте, как было дело.

Красотка рухнула в кресло, словно ноги вдруг отказались ее держать.

Наступила томительная пауза. Затем Мейсон произнес:

– Если ее убили вы, то лучше пока ни с кем не разговаривать, а подождать своего адвоката. Но если у вас есть какая-то другая версия, сообщите ее мне. Я защищаю интересы Эдварда Гарвина.

– Он... он ваш клиент?

– Да.

– А он-то какое отношение ко всему этому имеет?

Мейсон нетерпеливо поморщился:

– Хватит увиливать! Я хочу знать, какова ваша роль в данной истории.

– Я... я не знаю.

– Что вы скажете насчет револьвера?

– Его украли несколько недель тому назад, – ответила девушка. – Я держала его тут, в ящике. Вот, поглядите!

Но Мейсон даже не пошевелился. Достав пачку сигарет, он вынул одну и предложил девушке закурить.

Она помотала головой, отказываясь, и еще раз указала на ящик:

– Посмотрите, посмотрите, где я хранила оружие. Там, в углу, картонная коробка, на ней остались масляные пятна. Мне не хотелось пачкать одежду. А револьвер был весь в масле и... Мой брат, он, вы знаете, начитался о росте преступности, о том, что к девушкам пристают. И решил, что хорошо бы мне иметь оружие для самообороны. Он велел мне никому не открывать дверь по ночам и...

– Когда вы в последний раз видели револьвер?

– Я же сказала, что не помню! Он всегда попадался мне на глаза, когда я лезла за чем-нибудь в ящик. Видите, у меня тут лежат носки и всякое белье... Я видела револьвер недавно... точно не помню, недели три-четыре тому назад...

Мейсон сказал:

– В тот вечер, когда я заметил вас на пожарной лестнице, вы держали в руке револьвер. Поняв, что вас застукали, бросили его в переулок. А потом разыграли комедию, чтобы от меня улизнуть. Вернувшись, я поискал револьвер в переулке, но его там не оказалось... или я просто не смог его найти. Помнится, там валялись какие-то коробки, бумажки, стояли мусорные баки. Впрочем, я оглядел это все мельком. У меня создалось впечатление, что револьвер должен лежать на тротуаре. Но его там не было. Так что же все-таки приключилось с орудием убийства?

– Я же говорила: его украли и...

– И я видел его у вас в руке два дня назад, – подхватил Мейсон.

– А вы можете поручиться, что это один и тот же револьвер?

Мейсон улыбнулся:

– Нет, уважаемый прокурор. Но я ручаюсь, что это был револьвер. А коли так, то полиция разберется, что к чему, очень даже разберется.

Девушка поколебалась и сказала:

– Мистер Мейсон, я честно не знаю, где сейчас револьвер. Ей-богу! Но в одном вы правы: револьвер у меня был, и я его выбросила.

– Что вы делали на пожарной лестнице?

– Выслеживала кое-кого из «Гарвин Майнинг, Эксплорейшн энд Девелопмент Компани».

– Кого именно?

– Понимаете, я торчала там, чтобы выяснить, что творится по ночам в этой конторе. И каково же было мое изумление, когда дверь открылась, но вошел совсем другой человек, не тот, кого я ожидала увидеть, а женщина, Этель Гарвин... Теперь я знаю, что она – первая жена Гарвина.

– Ну, и чем же Этель занималась?

– Мне не удалось выяснить подробно. Не удалось из-за вашего вмешательства. Но я разглядела, что в руках она держала целую стопку бумаг. Очевидно, доверенностей. Так мне сейчас кажется. Когда вы меня засекли и, увы, оторвали от наблюдения, она как раз открывала ящик, где лежат доверенности...

Мейсон помолчал, обдумывая слова девушки.

– А почему вы следили за конторой? Кого выслеживали?

Вирджиния потерла глаза и широко зевнула.

– По-моему, он выполняет обязанности секретаря и бухгалтера. Его имя Денби.

– Вы его знаете?

– Да.

– Хорошо?

– Не очень. Но если увижу – узнаю.

– Почему вы его выслеживали?

– Потому что моя мать вложила все свои деньги, до последнего цента, в эту компанию, и я боялась, что ее надуют.

– Ну, наконец-то мы подобрались к сути, – вздохнул Мейсон. – А с чего вы взяли, что в компании занимаются махинациями?

– Мне казалось, там... там что-то затевается.

– Да, но почему?

– Мама получила по почте доверенности. Она всегда отдает свой голос мистеру Гарвину. Как, наверное, и все остальные акционеры. Пайщики были довольны деятельностью компании. Она успешно богатела, а я думаю, людей только это и интересует – чтобы компания богатела.

– Ближе к делу, хватит ходить вокруг да около! – рявкнул Мейсон. – Вы чувствовали, что затевается какая-то интрига, и, вооружившись револьвером, спрятались на пожарной лестнице. Причем вы прихватили его с собой не в качестве развлечения, а с определенной целью.

Она развела руками:

– Я взяла его для самообороны, мистер Мейсон. Кстати, я всегда ношу револьвер в сумочке, идя куда- нибудь поздно вечером. Я работаю стенографисткой и, бывает, задерживаюсь на службе допоздна. От шоссе досюда три квартала, и я вынуждена проходить их пешком. Ну а обстановка сейчас вы сами знаете какая... Читали, наверное, в газетах о нападениях на девушек. В общем, я беру с собой оружие. Именно для этого брат мне и дал револьвер! Вероятно, мне стоило получить разрешение, чтобы носить его, но вы хотели знать правду, и я вам рассказываю. Как видите, все очень просто.

– А почему вы вынули револьвер из сумочки и держали его наготове, стоя на пожарной лестнице?

– Потому что я была напугана. Я не знала, что произойдет, если меня поймают.

– Так что же вы все-таки делали на пожарной лестнице?

– Как я уже упоминала, мистер Мейсон, моя мать, по обыкновению, получила доверенность и подписала ее, а потом, когда у нас зашел разговор о компании, она обмолвилась, что получила еще одну бумагу и тоже поставила на ней свою подпись. Я не могла понять, зачем компания прислала две доверенности, но не стала докапываться до истины. Однако затем мать сказала, что вторая доверенность