Некоторое недоумение по поводу политических целей этого протеста можно понять: это первое политическое движение, родившееся на хаотических просторах Интернета. В его рядах нет вертикальной иерархии, способной прояснить общий план, нет общепризнанных лидеров, выдающих готовые броские спичи, никто не знает, что произойдет дальше.
Но одно несомненно: протестующие в Сиэтле – не антиглобалисты; нет, они так же заражены микробом глобализации, как и спецы по торговому праву на официальных совещаниях. Нет, если это новое движение и «анти»-что-нибудь, то оно антикорпоративно, направлено против привычной логики, согласно которой всё, что хорошо для бизнеса – меньше регулирования, больше мобильности, шире доступ, – в итоге выльется во благо для всех остальных.
Корни движения лежат в кампаниях, которые подвергают эту логику сомнению, сосредоточиваясь на ставших известными возмутительных случаях в практике нескольких транснациональных корпораций. Речь идет о правах человека, трудовых отношениях и окружающей среде. У многих молодых участников манифестаций на улицах Сиэтла на этой неделе режутся активистские зубы – в кампаниях против потогонных цехов корпорации Nike, против нарушений прав человека конгломератом Royal Dutch/Shell в дельте Нигера, против генетической перестройки мирового продовольственного снабжения компанией Monsanto. В последние три года эти корпорации стали символом гуманитарных провалов стратегии глобальной экономики, предоставив в итоге активистам свои брендовые названия в качестве контрольно- пропускных пунктов в сокровенный мир ВТО.
Нацеливаясь на глобальные корпорации и их влияние на мир, эта активистская сеть быстро становится самым интернациональным, глобально-связанным из всех существовавших до сих пор движений. Нет больше безликих мексиканских или китайских трудящихся, крадущих «наши» рабочие места, – представители этих трудящихся находятся теперь в тех же списках адресов электронной почты и тех же конференций, что и западные активисты, а многие из них даже приехали на этой неделе в Сиэтл для участия в демонстрациях. Когда протестующие кричат о пороках глобализации, они в большинстве случаев призывают вернуться не к узкому национализму, но расширить границы глобализации, увязать торговлю с трудовым правом, защитой среды и демократией.
Это и отличает молодых активистов Сиэтла от их предшественников. В эпоху Вудстока отказ играть по правилам государства и школы сам по себе воспринимался как политический акт. Теперь же оппоненты ВТО – да и многие из тех, кто называет себя анархистами, – возмущены недостатком правил, применимых к корпорациям, а также вопиющими двойными стандартами в применении существующих правил к богатым и бедным странам.
Они приехали в Сиэтл, узнав, что трибуналы ВТО отменяют существующие законы об окружающей среде, поскольку считают их несправедливыми препятствиями торговле, или услышав, что ВТО признала решение Франции запретить нашпигованную гормонами говядину неприемлемым вмешательством в свободный рынок. На суд в Сиэтле вынесена не торговля и не глобализация, а тотальное наступление на право граждан устанавливать правила, которые защищают людей и планету.
Разумеется, все – от президента Клинтона до главы Microsoft Билла Гейтса – объявляют себя сторонниками правил. Всё повернулось так странно, что необходимость «торговли по правилам» сделалась заклинанием эпохи дерегулирования. Но ВТО настойчиво стремится, вопреки самой природе, отрезать торговлю от всех и вся ею затрагиваемых – от трудящихся, от окружающей среды, от культуры. Вот почему так неуместно вчерашнее заявление президента Клинтона о том, что противоречия между протестующими и делегатами можно сгладить с помощью мелких компромиссов и консультаций.
Это противостояние – не между глобализаторами и протекционистами, а между двумя радикально различными взглядами на глобализацию, один из которых последние десять лет держит монополию, другой только выходит в свет – это его первый бал.
ВАШИНГТОН
В субботу мой приятель Мез садится в автобус на Вашингтон. Я спрашиваю – зачем? Он отвечает напряженно:
– Знаешь что? Я пропустил Сиэтл. А Вашингтон пропускать не собираюсь.
Я и раньше слышала, как люди говорят с такой целеустремленностью, но обычно предметом их страсти бывает какой-нибудь загородный музыкальный фестиваль или недолговечный нью-йоркский спектакль типа «Монологи влагалища» (The Vagina Monologues). Но я никогда не слышала, чтобы так говорили о политическом протесте. Особенно о протесте против таких скрипучих бюрократических машин, как Всемирный банк или Международный валютный фонд. И уж точно не тогда, когда их подвергают обстрелу за нечто настолько неэротичное, как десятилетиями тянущаяся политика под названием «реструктурирование».
И, тем не менее, вот они – студенты, и художники, беззарплатные анархисты, рабочие в касках – набиваются в автобусы на всех концах континента. Их карманы и рюкзаки набиты материалами о соотношении расходов на здравоохранение и на обслуживание внешнего долга в Мозамбике (на долги в два с половиной раза больше) и о численности мирового населения, живущего без электричества (два миллиарда).
Четыре месяца назад эта коалиция экологических, профсоюзных и анархических группировок привела к остановке совещания Всемирной торговой организации. В Сиэтле от длиннющего спектра узконаправленных кампаний (одни против оскандалившихся корпораций, таких как Nike или Shell, другие – против диктатур, подобных бирманской) перешли к более структурированной критике регулирующих учреждений, выступающих в качестве рефери в глобальной гонке в пропасть.
Застигнутые врасплох силой и организованностью оппозиции, сторонники ускорения свободной торговли немедленно перешли в наступление, заклеймив протестующих как врагов бедноты. Характерный выпад – журнал The Economist поместил на обложке фотографию голодающего индийского ребенка и заявил, что это и есть тот, кто страдает от этих протестов. Шеф ВТО Майкл Мур совершенно запутался: «Тем, кто утверждает, что мы должны прекратить свою работу, я говорю: скажите это беднякам, скажите отверженным по всему миру, ожидающим от нас помощи».
Самое отталкивающее и обескураживающее наследие «битвы при Сиэтле» – это то, что ВТО и вообще глобальный капитализм стали рядиться в одежды трагически непонятой программы уничтожения нищеты. Если послушать, что говорят в Женеве, то безбарьерная торговля – это гигантский благотворительный проект, а транснациональные корпорации используют свои заоблачные дивиденды и зарплаты руководства только для того чтобы не обнаруживать своих истинных намерений, а именно: исцелять больных всего мира, повышать зарплаты и спасать леса.
Но ничто не высвечивает лживость этого лицемерного приравнивания нерегулируемой торговли к гуманитарным устремлениям ярче, чем послужной список Всемирного банка и МВФ – они усугубляют мировую нищету своей непоколебимой, чуть ли не мистической верой в экономику «просачивания благ сверху вниз». Всемирный банк ссужает беднейшие и самые нуждающиеся страны деньгами на выстраивание экономических систем, базирующихся на мегапроектах с иностранной собственностью, на земледелии, направленном исключительно на товарные – на вывоз – культуры, на низкооплачиваемом промышленном производстве для экспорта и на спекулятивных финансовых системах. Эти проекты – золотая жила для горнодобывающих, текстильных и сельскохозяйственных транснациональных компаний по всему миру, но во многих странах они также приводят к разорению природы, массовой миграции в городские центры, краху валюты и потогонным рабочим местам безо всяких перспектив.
И тогда являются на сцену Всемирный банк и МВФ со своей бессовестной «помощью» и непременно с дополнительными условиями. На Гаити, например, это был замороженный минимум заработной платы, в Таиланде – снятие ограничений на право иностранцев владеть собственностью в стране, в Мексике – повышение платы за высшее образование. А когда эти новейшие самоограничения снова не приводят к устойчивому экономическому росту, эти страны все равно остаются в зависимости от рекомендаций
