Мейсон проводил перекрестный допрос в дружеской манере.

– Господин лейтенант, я хочу обратить ваше внимание на носовой платок, в который были завернуты идентифицированные вами предметы, и в частности на отметку прачечной. Вы предпринимали какие- нибудь попытки, чтобы выяснить что-то через этот номер?

– Ну, да.

– И вы выяснили, что это метка прачечной в Майами, штат Флорида, которая не работает уже лет десять, не так ли?

– Да, так.

– Вы помните, что, когда вы впервые показали мне часы в горах за Голливудом, я сказал, что в соответствии с показаниями индикатора часы заводили примерно в половине пятого или в пять вечера в день убийства?

– Да.

– Вы видели авторучку?

– Да.

– В каком она оказалась состоянии?

– Чернила в ней высохли, – сообщил Трэгг.

– Вы осматривали место покушения на Джерри Темплара. Нападавший проник в дом через окно первого этажа в северной части дома, не так ли?

– Да.

– И, оказавшись в комнате, уронил тумбочку или табуретку, стоявшую рядом с кроватью миссис Шор?

– Совершенно верно.

– Затем он взял палку, очевидно находившуюся в спальне, и попытался имитировать шаги миссис Шор?

– Я считаю это вполне вероятным выводом из имеющихся доказательств. Естественно, я сам этого не знаю.

– Разве вы не находили палку, валявшуюся на полу в углу, из которого прозвучали выстрелы?

– Да, мы нашли ее.

– Кстати, лейтенант, вы заявили, что взяли Томаса Лунка под стражу в гостинице в деловой части города, где он зарегистрировался как Томас Триммер, не так ли?

– Да.

– А как так получилось, что вы отправились именно в ту гостиницу, чтобы произвести арест?

– Я не собираюсь раскрывать эту информацию, – улыбнулся Трэгг.

– Перекрестный допрос ведется не должным образом, – запротестовал Гамильтон Бергер. – Несомненно, свидетель имеет право не раскрывать своих источников информации.

– Я снимаю вопрос, – заявил Мейсон. – Однако задам другой вместо него. Разве не является фактом то, лейтенант, что вы отправились в ту гостиницу, потому что получили анонимный телефонный звонок и вам сообщили, где находится Лунк, под каким именем он зарегистрировался и номер его комнаты?

– У меня то же самое возражение, – встал со своего места Гамильтон Бергер.

Судья Ланкершим глубоко задумался, а потом повернулся к адвокату защиты.

– Какова цель задаваемого вопроса, мистер Мейсон? – поинтересовался он.

– Я просто хочу, чтобы свидетель дал показания обо всем, что он совершал и лично видел. Фактически, ваша честь, то, о чем я спросил, имеет большое значение и относится к делу. Например, предположим, что это я звонил лейтенанту Трэггу и сообщил ему эту информацию?

– Вы утверждаете, что звонили вы? – уточнил судья Ланкершим.

– В настоящий момент нет, ваша честь. Однако я считаю справедливым по отношению к обвиняемой требовать ответа на поставленный мной вопрос.

– Возражение отклоняется, – постановил судья Ланкершим. – Я не уверен, что этот вопрос относится к делу, тем не менее готов предоставить защите все возможности для проведения перекрестного допроса. В данном случае от свидетеля не требуется разглашать источник информации. Отвечайте на вопрос, господин лейтенант.

Трэгг начал осторожно выбирать слова:

– Я получил анонимный телефонный звонок. Мне сообщили примерно то, что перечислил адвокат защиты.

– У меня больше нет вопросов, – улыбнулся Мейсон.

– Я приглашаю Матильду Шор в качестве своей следующей свидетельницы, – объявил Гамильтон Бергер.

Матильда Шор, сидевшая рядом с проходом, встала, одной рукой опираясь на палку, а другой – на спинку кресла в ряду перед ней, и прошла к месту дачи показаний, где приняла присягу. Пока она направлялась к свидетельской ложе, и присяжные, и зрители имели возможность слышать своеобразный звук ее шагов.

Матильда Шор продиктовала секретарю свои полные имя и адрес, и сразу же после этого Гамильтон Бергер начал задавать вопросы, незамедлительно перейдя к сути.

– Вы – жена Франклина Б. Шора?

– Да.

– Где сейчас находится мистер Шор?

– Понятия не имею.

– Когда вы видели его последний раз?

– Примерно десять лет назад.

– Вы можете назвать точную дачу?

– Двадцать третьего января тысяча девятьсот тридцать второго года.

– Что произошло в тот день?

– Он исчез. Кто-то разговаривал с ним в его кабинете – тот человек хотел денег. Они о чем-то спорили на повышенных тонах, потом утихомирились. Я отправилась спать. Больше я своего мужа не видела. Он словно провалился сквозь землю. Однако я всегда считала, что он жив. Я знала, что в один прекрасный день он появится…

– Нас не интересует то, что вы чувствовали или подозревали, – перебил Гамильтон Бергер. – Мне просто необходимо установить определенные факты, чтобы доказать возможный мотив для появления у вас дома человека, которому помешали до того, как он достиг цели своего визита. Только поэтому я спрашиваю вас, получали ли по чекам, подписанным вашим мужем, наличные перед и сразу после его исчезновения?

– Да.

– Один из чеков был на десять тысяч долларов?

– Да, сэр.

– На чье имя он был выписан?

– На имя Родни Френча.

– Это не единственный чек?

– Нет, сэр.

– Где находились эти чеки, когда вы видели их в последний раз?

– У меня в спальне, в ячейке письменного стола, ближней к стене.

– У вашего письменного стола снимается верх?

– Да, сэр.

– Это старый стол?

– Да, сэр. Раньше он стоял в кабинете моего мужа. Это его письменный стол.

– Вы хотите сказать, что он пользовался им до момента своего исчезновения?

– Да, сэр.

– И вы пользовались этим столом тринадцатого числа текущего месяца?

– Да, сэр.

– А упомянутые мной чеки хранились внутри?